Сигаретный дым щекочет ноздри. Глубокая затяжка. Размеренный выдох. Найти спокойствие в этом мгновении трудно, но Бигби старается. Изо всех сил старается, уставившись на белый лист очередного отчета. Их в последнее время накопилось непозволительно много — он по своей заведённой привычке затягивает с их написанием до самого конца, каждый раз задаваясь вопросом, а зачем собственно эти бумажки Администрации? Чтобы показывать Синей Бороде в доказательство, что пожертвованные им в очередной раз деньги идут на благо жителей Фейблтауна? Волк фыркает и отворачивается от папок и бумаг на его рабочем столе, упираясь взглядом в доску, на которой у него развешаны ориентировки по беглецам и преступникам. Они смотрят со своих портретов на него со всей наглостью, на которую способны их напечатанные кривые рожи.

Глубокая затяжка. Стряхнуть пепел прямо на пол — Мухолов все равно уберёт. Оттянуть расслабленный узел галстука ещё больше, как будто ослабляя удавку на собственной шее и позволить себе дышать. Иногда ему тесно в этих четырёх стенах и рамках, которые Снежка обозначила для него. А сейчас ещё и душно. Впервые за долгое время Бигби жалеет, что в его каморке, которую другие почему-то называют рабочим кабинетом, нет окна. Немного прохладного воздуха не помешало бы да и на улицу смотреть было бы поприятнее, чем на рожи преступников. Может попросить у Снежки другой кабинет, лениво думает Волк, прекрасно зная, что не попросит. Слишком давно привык довольствоваться малым.

Глубокая затяжка. Тлеющий кончик сигареты неминуемо приближается к фильтру, и Бигби с сожалением тушит окурок в переполненной пепельнице. Его рабочий день ещё не закончен, а в ней уже гора смятых докуренных маленьких солдатиков смерти. Кажется, в расход пошла вторая пачка Хафф’н’Пафф. Он однозначно идёт на рекорд! Выдохнув сизый сигаретный дым, Волк почесал кончик своего носа и тяжело вздохнул, заставляя кресло повернуть его обратно к разложенным на столе бумагам.

Он слышит шаги ещё до того, как они затихают напротив двери в его кабинет. Он подымает глаза от отчета о пьяной драке в баре у Холли, ожидая, когда нерешительный визитёр постучит, но он не спешит, словно все ещё не решил стоит ли обращаться к Большому и Страшному Серому Волку за помощью. Ну, быть может, на его месте Бигби тоже не сильно торопился, но эта робость и страх перед ним, откровенно говоря, уже порядком набили ему оскомину. Он кривится от неудовольствия и тихо чертыхается. Ведёт носом и вдыхает неполной грудью, желая понять, кто настолько труслив, чтобы встретиться взглядом с шерифом Фейлбтауна.

Этот запах... нельзя было спутать ни с каким другим. В своё время он его поманил, разжег в нем азарт охоты, дал почувствовать сладость нежной плоти и триумф удачной охоты, а после тяжесть камней в собственном желудке, когда Дровосек вскрыл его, как заправский мясник, вызволяя из его чрева старушку и девицу в чертовом красном плаще. Воспоминания отозвались фантомные болями там, где когда-то прошёлся своим топором Вудди и лицо Бигби застыло перекошенным от злобы. Если к Дровосеку Волк худо-бедно привык, то к Красной Шапочке, которая до недавнего времени предпочитала не особо светиться перед Сказаниями и только в последние месяцы начала крутить все время где-то поблизости, он привыкать не желал. Он не желал ее видеть. Он не желал с ней разговаривать. Он не желал чувствовать ее запах. Он не желал... вспоминать, что такое Охота и Добыча. Но этот запах... запах идеальной Жертвы заставлял шевелиться волосы на загривке, ноздри ширить, клокотать утробному, глухому рыку и забывать, что обзавёлся человеческим обликом и привычками, уступая место инстинкту Охотника, жажде крови БОЛЬШОГО и СТРАШНОГО СЕРОГО ВОЛКА, желанию убить и поглотить истинной его природе ЧУДОВИЩА.

Нерешительный стук в дверь. Посетитель не дожидается разрешения войти, заглядывая в кабинет. Наивное и испуганной выражение лица Анны Редхуд, с которым она сморит в лицо Бигби, раздражает ещё больше, чем запах. Волк зубы сцепляет до скрежета и откидывается на спинку кресла. Он не сомневается — Красная Шапочка боится и помнит, смотря в его пожелтевшие волчьи глаза, и от того ее голос дрожит. Однако, ободрённая его молчанием, Анна все-таки заходит в кабинет и, протягивая ему какую-то бумажку, продолжает лепетать какую-то чушь, которую Бигби практически не слушает и не слышит за шумом крови в ушах. Он смотрит на неё прямо, не мигая, а видит перед собой то небесно голубое платье под красной накидкой и плетёную корзинку — будь она неладна!  — чувствуя, как рот наполняется слюной от предвкушения. Он чувствует, как удлиняются когти, впиваясь в подлокотники кресла от нетерпения.

Он готов!..
Готов загнать свою Жертву!..

А она смотрит на него своими зелёными наивными глазищами. Ресницами хлопает, словно не замечая и не видя того, что Бигби сорваться готов прямо здесь... прямо сейчас. Руки свои заламывает и смотрит практически умоляюще. И... что-то дрогнуло в сознании БОЛЬШОГО и СТРАШНОГО СЕРОГО ВОЛКА. Зашевелилось в памяти.

«Ты не такой плохой, как они говорят...»

Бигби слышит голос Веры отчётливо, так словно она стоит у него за спиной и шепчет их ему на ухо, касаясь его щеки в легком поцелуе.

— Помочь с чем? — он заставляет себя спросить и голос его хриплый, практически осипший. Он откашливается, скованно заёрзав на своём стуле, который чуть слышно заскрипел. Несколько раз моргает, отведя взгляд от Редхуд, не желая светить своими волчьим глазами дольше, чем он уже это сделал.

Столько усилий и все, кажется, в пустую. Долгие годы на то, чтобы обуздать, взять под контроль свои звериные желания, готовы вылететь в трубу, потому что этот запах... запах Жертвы, — сладкий, сводящий желудок в голодном спазме, заставляющий изводится слюной, — сводил с ума БОЛЬШОГО и СТРАШНОГО СЕРОГО ВОЛКА. Зверь внутри него никуда не делся за эти годы. Он затаился, задремал. Дал почувствовать Бигби вкус паршивой, но размеренной жизни, где его уже не бояться, но и не уважают. ЧУДОВИЩЕ как будто бы затерялось в темных закоулках разума, заплутало, дав шерифу узнать, что значит быть человеком, дав возможность обрести цель и ступить на путь все равно, что искупления, служа жителям Фейблтауна карающей дланью и щитом. В этом был смысл, думал Бигби. В этом был смысл, ведь он желал прощения.

Губы Волка дергаются от раздражения, и лицо его принимает угрюмый вид. Он смотрит на Красную Шапочку взглядом тяжелым, отчетливо понимая, что именно ее прощения он не желает и не примет. Она навсегда останется его Добычей, сладко пахнущей и столь же приятной на вкус. В душе его звериной навсегда запечатлелся образ беспечной наивности и веры в добро, которыми он воспользовался цинично и вероломно. Такую непорочность хотелось опорочить. Уничтожить. Такую наивность хотелось сломить. Ему хотелось, действительно хотелось поддаться себе, уступить своей истинной животной натуре, но... он, кажется, слишком давно пребывает в человеческой шкуре, чтобы не вспомнить о моральной стороне вопроса, о тех усилия, что поставила перед ним Снежка и которым он пытается безуспешно соответствовать долгие-долгие годы. И самое главное условие Бигби был готов нарушить прямо здесь и сейчас, потому что ЗВЕРЬ внутри него силён и он жаждет утолить свой голод.

Убить Красную Шапочку было бы легко. Особенно сейчас, когда она сама пришла к нему и стоит, заламывая руки.

Убить...
Убить!..

Бигби делает вид, что не обращает внимания на требование ЧУДОВИЩА, что стучит барабанным боем в голове. Игнорирует его с трудом, но стоически, напоминая себе, что убийство лишь все осложнит для него. Секундная слабость, секундный триумф и сладость нежной плоти сможет утолить его голод, сможет дать мнимое чувство насыщения, которое исчезнет слишком быстро, оставив после себя пустое брюхо и напомнив Сказаниям, что он ЖИВОТНОЕ с острыми зубами и длинными когтями.

Редхуд смотрит на него своими наивными зелёными глазищами, говорит, что за ней кто-то следит и дрожит. Бигби носом воздух втягивает, желает учуять ее страх. У неё он терпкий, чуть горчащий на самом кончике языка, но неизменно сладкий и одурманивающий. Невинность так не пахнет. Невинность так не выглядит. Когда-то, когда Волк впервые ее увидел, она была лишь маленькой девочкой и весь ее облик, несмотря на ведьминские зелёные глаза и убранные под капюшон огненно-рыжие волосы, был по-детски наивным. Но девочка выросла, превратилась в женщину. Обзавелась полной грудью, округлыми бёдрами, но наивность из глаз так никуда и не пропала, даже не смотря на то, что ей довелось побывать в брюхе у БОЛЬШОГО и СТРАШНОГО СЕРОГО ВОЛКА. Эта робость и наивность не выдерживает его волчьего дикого взгляда и отводит взгляд в безуспешной попытке унять свою дрожь. Ничто не может ускользнуть от взгляда Волка — он все видит, он все чувствует.

Долгое мгновение Редхуд бороться со своим страхом, а Бигби им все равно, что наслаждается. А потом она снова смотрит на него, говорит чуть более уверенно, чем до этого и вновь протягивает листок бумаги, который, как оказалось, был фотографией. Шериф медлит мгновение, но руку все-таки протягивает, чтобы взять ее. Ногти на руках все ещё звериные, но Бигби не ведёт и бровью, словно так оно и должно быть, лишь усилием воли заставляя их вновь стать человеческими, когда берет в руки протянутую фотографию. Он с каким-то отстранённым любопытством смотрит на снимок. На нем Редхуд, — что не удивительно, — лежит на белоснежных простынях. Спит, догадывается Бигби. Волосы днём огненно-рыжие, в полутьме спальни выглядят темными, свернувшимися в клубок змеями, а на оголенном плече видны веснушки и бесстыдно сползшая тонкая бретелька ночной сорочки. Если бы на фотографии была не Редхуд, Бигби счёл бы женщину соблазнительной. Но это была именно Анна Редхуд, и потому всякое зарождающее желание способно было угаснуть, но по всей видимости только у самого Бигби.

— Как давно ты заметила слежку? — он небрежно отбрасывает снимок на стол и тянется к пачке сигарет, что лежала у пепельницы. Он пропускает мимо ушей это ее «я не знаю к кому ещё обратиться» и вытряхивает из пачки сигарету. В этом гребанном городе с такой проблемой можно было прийти только к нему, и Бигби, если быть совсем уж откровенным, очень об этом жалел. Не пора ли ему обзавестись напарником, на которого можно было спихнуть все отчеты, и... примем граждан? Зажав между зубов сигарету, шериф чиркает зажигалкой.

Глубокий вдох. Ноздри щекочет уже отнюдь не запах Красной Шапочки, а самых мерзких сигарет во всем Фейблтауне.

— Садись и рассказывай. — велит Волк, делая очередную затяжку и выдыхая дым чуть ли не в лицо Редхуд. Вежливость не его конёк, да и не хочется ему с ней быть вежливым. С сигаретой в зубах, не чувствуя запаха, что разбудил его ЗВЕРЯ, Бигби чуть расслабляется и откидывается на спинку кресло, выжидательно смотря на женщину.

Сигаретный дым густой и сизый. Пахнет он отвратно. Остаётся на языке горечью. Забивает волчий чуткий нюх, притупляя все прочие запахи, практически лишая его обоняния. Хафф’н’Пафф — вынужденная мера по началу, ведь звериное чутьё острое и чуткое сохранилось у него и в человеческом обличие. Зловоние города и переполненных мусорных баков, немытых потных тел и выхлопы машин — все, абсолютно все эти запахи были отвратны и тошнотворны. Но сигареты были ещё тошнотворнее. И уж лучше чувствовать один отвратительный запах, нежели целый сомн.
Бигби практически научился смаковать остававшийся, после сигарет, привкус на языке. Он практически научился получать удовольствие от выкуривания практически двух пачек никотина отвратного качества в день. Практически... Его волчья, звериная натура противилась, но неизменно уступала его человеческой половине, которая находила в этом все равно, что ритуале, мгновения спокойствия.

Впрочем сейчас о спокойствии речи вообще не шло. Сигарета в зубах лишь для того, чтобы не чувствовать, чтобы ЗВЕРЬ внутри попритих и смирился, что ничего из того, что ему хочется в действительности сотворить с Редхуд, ему не светит сделать. ЗВЕРЬ внутри ворчит, но притихает. Однако Бигби знает себя слишком хорошо, это только на время. БОЛЬШОЙ и СТРАШНЫЙ СЕРЫЙ ВОЛК умеет ждать. Ну, а Бигби, молча, курить и слушать... очередного посетителя. Да, если представить, что Анна Редхуд всего лишь обычный посетитель, то слушать ее становится заметно легче.

Она сидит перед ним на стуле для посетителей. Рукой разгоняет выпущенный ей в лицо сигаретный дым, но замечание ему не делает. Ведёт себя нервно и неуверенно. Пальцы заламывает. Бигби слушает ее рассказ отстранённо и без особого интереса. Не находит интересным то, что у Редхуд что-то теряется и находится, что у Редхуд дверцы шкафов не закрываются. Все это банальности. Даже фотография, которая сейчас лежит на столе перед ним, а по утверждению Редхуд была подброшена ей под дверь, тоже банальность. Бигби делает медленную затяжку и выдыхает только, когда стряхивает с тлеющего кончика сигареты пепел в переполненную пепельницу.

— Так может это твой бывший или нынешний ухажёр. — шериф говорит со спокойным равнодушием, поднося сигаретку губам. Зажав ее меж зубов, он берет снимок со стола и ещё раз на него смотрит. Фотография сделана явно с романтическим или сексуальным подтекстом, так почему бы ее любовнику не сделать себе парочку таких фотографий? И не вернуть их теперь, когда они расстались, вот таким вот нетривиальным образом, чтобы немного повыкручивать Редхуд нервы? — Или кто-нибудь из соседей или консьержа видел кого-нибудь странного? — острый слух слышит торопливый перестук каблуков в коридоре. Шериф научился узнавать звук этих шагов. Бигби подобрался на своём кресле, а через мгновение и короткий стук в дверь, в кабинет заходит Снежка.

— Бигби! Не мог бы ты... Ох, извините! — Снежка замечает на стуле для посетителей Красную Шапочку и, кажется, узнает ее не сразу, а как только понимает, кто перед ней, бросает быстрый и все равно, что испуганный взгляд на шерифа. Бигби встречает ее взгляд без удивления. Лишь сигарета в зубах чуть дёрнулась. Он делает неглубокую затяжку и выдыхает через стиснутые зубы.

— Ты что-то хотела? — спрашивает шериф, вынимая сигарету и вновь стряхивая пепел.

— Ммм, да... Но это не срочно! — тут же уверяет Снежка и вновь смотрит то на Редхуд, то на Бигби. Без сомнения ей интересно, зачем пожаловала Красная Шапочка к Большому и Страшному Серому Волку, и ее пугает только одна мысль, что они были вдвоём в одном помещении. Но Снежка не решается ни спросить, ни убедится, что Бигби держит себя в руках, только неуверенно мнётся на месте. — Зайди ко мне позже... когда освободишься. — Снежка скашивает глаза на Редхуд и уже тянется к ручке двери, когда добавляет неуверенно. — Пожалуйста.

— Хорошо. — отвечает Бигби и смотрит на то, как дверь его кабинета закрывается, опять оставляя его наедине с Красной Шапочкой. Опасения Снежки не беспочвенны, и хорошо, что она не застала в начале их разговора, когда Редхуд только заявилась к нему. Перед ней не хотелось бы светить ни своими желтыми глазами, ни частично трансформировавшимися в лапы руками. Перед ней не хотелось показаться несдержанным и опасным. Потому что она дала ему шанс, и не оправдать ее доверия было бы тем, что окончательно убило у Бигби бы веру в самого себя и веру в то, что он достоит не сколько самого доверия, но прощения. Возможно, поэтому Бигби помрачнел и посмотрел на Красную Шапочку серьезным взглядом.

Кое-что решив для себя, шериф тушит дотлевающую до фильтра сигарету. Из верхнего ящика стола достаёт лист бумаги и протягивает его Редхуд вместе с ручкой.

— Заполняй заявление. А после, я осмотрю твою квартиру и опрошу соседей.

Кончик ручки в руках Редхуд дрожит, когда она торопливо выводит на листе бумаги свои показания. И он наблюдает за ним, не отводя глаз. В его движении чувствуется вся нервозность Шапочки, ее спешка и облегчение от того, что он принял ее рассказ всерьёз. Но было в что-то ещё...
Бигби глаза щурит. Рассматривает Красную Шапочку без стеснения. Ведёт взгляд свой от рыжей макушки по скулам с веснушками к распахнутому вороту рубашки. Рассматривает длинные худые пальцы без единого украшения, останавливает взгляд на тонком золотом браслете аккуратных часов, что обхватил тонкое запястье ее руки. Она поправляет волосы, открывая его взгляду шею и мочку уха, в котором сверкает маленькая серьга. Движение это ему показалось нарочитым, и он еле слышно цокнул языком в раздражении, когда внутреннее ЧУДОВИЩЕ вновь почувствовало в посетительнице свою ЖЕРТВУ.

Ему приходится прикрыть в раз пожелтевшие глаза. И глубоко вздохнуть ради успокоения. Чуткий нюх ловит ещё не до конца выветрившийся запах его отвратных сигарет, но и тонкий сладкий запах. Манящий и способный вновь поставить все на край.

БОЛЬШОЙ и СТРАШНЫЙ СЕРЫЙ ВОЛК чувствует свою идеальную ЖЕРТВУ.

БОЛЬШОЙ и СТРАШНЫЙ СЕРЫЙ ВОЛК чувствует в своей идеальной ЖЕРТВЕ затаенное любопытство. Все равно, что предвкушение. И страх. Так много страха. Терпкого с горчинкой. Такого, что хочется оскалится и облизнуться в предвкушении.

Разве идеальная ЖЕРТВА может испытывать любопытство?

Бигби чуть хмурится, снова посмотрев на Редхуд. То, что ощущал ЗВЕРЬ ставило его в тупик.

Идеальная ЖЕРТВА не идеальна.

...— Сразу. — он вытягивает заявление из-под пальцев Редхуд и пробегает глазами по написанному тексту. Со слов Красной Шапочки все действительно выглядело скверно и подозрительно. Но так ли было все на самом деле ещё предстояло выяснить. Ведь не стоило исключать, что вся эта история не более, чем вымысел, придуманная Шапочкой ради... Собственно ради чего?.. Мысль у Бигби забуксовала, не найдя логичности в этом утверждении. Не ради же него это все затевалось, в самом то деле.

Или?..

Бигби бросает на Редхуд поверх заявления взгляд. Оценивающий. Цепкий. Ему не давала покоя одна мысль. Анна Редхуд объявилась в Фейблтауне относительно недавно и непонятно каким образом. Со Сказаниями контактировала крайне редко. Работала у простаков в газете штатным фотографом. В общем и целом, держалась тихо и отстранённо. И теперь эта история с преследованием... Выглядит все это крайне подозрительно. Что происходило на самом деле?..

— Что ж, — он кладёт заявление Шапочки на одну из высившихся стопок бумаг и отчетов. — Я осмотрю твою квартиру. — встаёт, сгребает в охапку начатую пачку сигарет и зажигалку, и, не обращая внимания на саму Редхуд, выходит из кабинета. С некоторым недовольством наблюдает, как Шапочка поспешно засеменила за ним на выход, который ознаменовался громким захлопыванием двери его кабинета. — Подожди на выходе, мне необходимо решить один вопрос. — чуть более раздраженно бросил Волк и, вновь не дожидаясь ответа, двинулся дальше по коридору.

...— Ты хотела поговорить? — спрашивает шериф, зайдя в кабинет к Снежке.

— Да, хотела. Но там ничего срочного. — торопливо ответила Снежка, вставая навстречу к Бигби. — Меня сейчас больше интересует, что делала здесь Анна Редхуд, и... как ты справляешься?.. — она неуверенно заглянула шерифу в глаза. У Бигби дернулась щека и он устало вздохнул, отворачиваясь от Снежки и ее внезапно возникшего беспокойства.

— У Редхуд приключилась какая-то странная история. Говорит, что ее кто-то преследует. — сунув руки в карманы брюк, Бигби почувствовал себя уставшим. Борьба с собой и ЗВЕРЕМ внутри себя всегда выбивала его из колеи. А как будто навязчивая забота со стороны Белоснежки начинала раздражать. Ну, хоть нотации перестала читать ему.

— Звучит скверно. Не хватало нам очередной истории, как со Скрюченным дядечкой... Я могла бы помочь тебе с этим. — предложила Снежка.

— Здесь пока не с чем помогать. — отказался шериф. — Съезжу к Редхуд домой, осмотрюсь, порасспрашиваю людей. А дальше видно будет.

— Будь осторожнее... — совсем уж тихо проговорила Снежка, дотронувшись в обеспокоенном жесте до его плеча и вновь заглянув ему в глаза. Бигби видел, как она расстроена, и зрелище это, если уж быть совсем откровенным, шерифу не нравилось. Но и убедить ее в том, что беспокоится не о чем, он не мог, ведь это было далеко не так.

— Я постараюсь. — так же тихо ответил Бигби, неловко и неуклюже похлопав Снежку по руке. — Ладно, Редхуд ждёт.

...Таксист в очередной раз недовольном посмотрел на Бигби через зеркало заднего вида. Волк проигнорировал этот взгляд и продолжил неспешно потягивать свои отвратные сигареты. Поездка проходила в молчании. Как будто тягостном. Как будто неловком. Но никто так и не решился нарушить его. Ну кроме водителя такси, который попытался сделать Бигби замечание, когда тот закурил первую сигарету.

Машина остановилась в неплохом районе Верхнего Вест-Сайда, там, где Фейблтаун соседствовал с миром простаков. Расплатившись с водителем, Бигби на мгновение остановился, чтобы оглядеть улицу. Чистые тротуары, ухоженный газон с аккуратно подстриженными розовыми кустами и респектабельным дом, весьма похожий на Вудленд, из которого они только что приехали. В холле даже имелся консьерж, который проводил Бигби и Редхуд пристальным взглядом, когда те проходили к лифтам. Седьмой этаж. На площадке всего три квартиры. У двери, напротив которой остановилась Редхуд, табличка с ее именем. Шериф жестом останавливает Красную Шапочку, когда та достаёт ключи и уже готова открыть дверь.

— Дверной замок не взламывали. — констатирует Бигби, когда внимательнее осматривает дверь. — Запасные ключи полагаю есть у консьержа? — Бигби приглашающим жестом велит Редхуд открывать дверь, пытаюсь сосредоточится на работе как никогда прежде.