Он был расстроен и несколько зол, но эти обмены колкостями между ним и леди Сиф были делом привычным. Хотя в этот раз воительница несколько перегнула палку, назвав его Лауфейсоном. Она прекрасно знала, что это прозвище очень не нравится ему, но она все равно его употребила назло Локи, чтобы тот снова якобы почувствовал свое место плебея в их славной компании. И все бы ничего, если бы это не происходило не на глазах гостеприимных Ньерда и леди Скади, которые, конечно же, предпочли оставить это без внимания, посчитав, что асгардцы сами разберутся со своими проблемами. "Очень разумно держаться в стороне в их то положении при Всеотце. Проблемы им не нужны..." думал оскорбленный Локи, беззлобно наблюдая за хозяевами дома. Возможно, они бы и вмешались, если бы Тор несколько осадил Сиф, но его вся эта ситуация лишь позабавила и даже умилила. "Что не сделаешь для счастья своего любимого брата... Я готов потерпеть еще, лишь бы ты, Тор, увидел какова это леди на самом деле." И во избежание дальнейших конфликтов, йотун предпочел оставить шумную компанию развлекаться без него.
Он довольно долго бродил по практически одичавшему саду, ища для себя достаточно укромное местечко для уединения. Ему нравилось это место, тихое и спокойное и такое не похожее на все прежние места в Асгарде, которые Локи удосужился посетить. Здесь все было таким свежим и нетронуто-прекрасным, что завораживало йотуна. Один сильный порыв весеннего ветра был способен превратить эти аллеи в прекраснейшее место. Опадающие лепестки яблонь кружили вместе с ветром в заурядном танце весны, предзнаменуя скорое наступление лета. Это завораживало, и обидные мысли, что создавали толчею в голове у Локи, отодвигались на задний план. Он сел прямо под одну из яблонь, облокотившись спиной о теплый ствол дерева. Он наблюдал за весенним торжеством весны и был счастлив от того, что может это видеть, осязать. Умиротворенно откинув голову назад, он позволили себе закрыть глаза и слушать, слушать очень внимательно, то, что ему шептала природа в эти самые минуты.
Хруст прошлогодней листвы отвлекает йотуна, и он открывает глаза, в которых уже снова плескается тревога и обида. Его укрытие нашли, чтобы снова помешать ему побыть одному. Возмутительно! Но он не встает, чтобы встретить того, кто помешал ему, он ждет, когда он сам предстанет перед ним. Через несколько секунд в поле зрения Локи появилась девушка. Кажется, это была одна из дочерей сера Ньерда, младшая из его дочерей Сигюн. Йотун довольно давно не видел сие создание, поэтому не сразу узнал девушку, что несколько его раздосадовало. Было странным, что она не появилась, когда они прибыли с визитом в их дом. "Не уж то этому созданию приходится тоже здесь скрываться? Не верю."
Он не выдавал своего присутствия, неотрывно следя за девушкой прямым пронзительным взглядом. И она, будучи, не зная, что не единственная в этом саду, практически прошла мимо.
- Это удивительное место, не так ли? - спросил он немного громче, чем хотел. - И несомненно Ваше любимое. - поднявшись на ноги, Локи улыбнулся девушке.

Теперь, когда он уже не был один, он понял, что в действительности ему нужен был хотя бы один собеседник. Молчать он мог и дома, где говорили другие и не требуют от него ответов. В доме Всеотца Локи представлялся весьма своеобразным дополнением для славного Тора, потому что на фоне всех прегрешений йотуна Бог Грома выглядел весьма достойно, и Одину было все равно, что Локи всего лишь подчиняется его приказам. Он опустил голову и исподлобья взглянул на Сигюн. Его взгляд был изучающим, он словно вопрошал о том, что творилось внутри у асиньи, о чем она думает, когда смотрит на него. Быть может она, как и все остальные, считают его плебеем, никчемным братцем Тора, приемышем Одина, может она называет его за глаза Лафесоном? Все эти вопросы занимают йотуна, как никогда прежде, потому что он смутно помнил о той маленькой девочке, что не боялась к нему подойти и протянуть руку дружбы, когда все прочие уже тогда сторонились его. Но, кажется, Локи не вызывал у Сигюн тех негативных эмоций, что бывали на лицах леди Сиф или Бальдра.
- Удивительное. - эхом отозвалась девушка и посмотрела куда-то мимо Локи. Это огорчило йотуна, лишний раз, подтверждая, что злые языки добрых асов сделали свое дело, то есть превратили его в монстра. И овладевшая на мгновение мысль о том, что Сигюн могла бы тем человеком, которому можно было довериться, или, по крайней мере, с которым можно было поговорить начистоту, развеялась, как пепел на ветру. Локи про себя вздохнул и даже дал подзатыльника. "Ты прекрасно знаешь, что все прочие считают тебя ничтожеством. Почему она должна быть иной?" Он снова внимательно посмотрел на девушку.
- Жаль только, что яблоки еще не созрели. Фрейя печет замечательные яблочные пироги. - она не выражала агрессии, как это делала Сиф, не была равнодушна, как Бальдр. "Хотя может я вижу лишь то, что хочу видеть?" тень сомнения пробежала по его лицу, но не завладела им полностью, он продолжал смотреть на асинью. То, что потом она сделала, было настоящим чудом не иначе. Локи достаточно видел асов, которые творили магию, но никто не прежде не делал это так не принужденно и так прекрасно. Он заворожено смотрел, как зеленные, только завязавшиеся, плоды налились и покраснели, превратившись, пожалуй, в самые прекрасные яблоки. Сигюн протянуло одно из них йотуну, и Локи взял его, испытывая восторг и восхищение. Он улыбнулся кривоватой улыбкой и, исчезнув в одном месте, появился в другом, за спиной асиньи. Озорство не иначе. Йотун откусил небольшой кусочек яблока и, коснувшись холодной ладонью шершавой коры дерева, обошел Сигюн стороной, чтобы снова быть перед ней.
- Почему Вы не веселитесь и не танцуете, как Ваша славная сестра Фрайя, развлекая гостей? - спросил Локи, испытывающе смотря на девушку. - От чего же Вы тут, а не со всеми? - его голос был мягок, но через мгновение он застыл в ожидании ответа.

На самом деле Локи никак не мог понять эту девушку. Если все прочие были для него открытыми книгами, то асинья была, как чистая страница книги - белоснежная и незапятнанная неумелой рукой писца, у которого спьяну трясется рука. Она как будто иная, но в то же время так похожа на него самого. Может, именно, поэтому Локи не мог понять ее, потому что боялся увидеть себя самого? Но он отбросил эту мысль, как только она появилась у него в голове. Никто не может быть похож на него. Он был сыном Лафея - короля ледяных гигантов, приемным сыном Одина и превосходным чародеем. Он такой один, единственный в своем роде. Но кто же такая Сигюн? На этот вопрос трикстеру только предстояло ответить.
- Вы ведь друзья Фрейра и Фрейи. Было бы невежливо вам мешать. - ответила она. Было весьма странно понимать, что асинья и вправду думает, что это правда. Как это могло быть правдой? Ха-ха-ха! Локи скорее бы поверил, что Тор научился танцевать дабл-джигу и отбивать в ирландских хардах ритмы бриттонки, чем в это. Йотун наклонил голову в бок, надеясь, что девушка просто пошутила, но когда он все-таки поймал ее взгляд, он понял, что она это сказала на полном серьезе. Из него чуть не вырвался обреченный возглас полный отчаяния. "Почему никто ничего не видит дальше своего носа?" что ж, он мог себе позволить позлиться еще немного и чтобы спустить пар, он произнес елейным голосом:
- Кого же вы подразумеваете под словом "ВЫ"? -  с другой стороны раздражатся из-за такого пустяка не стоило. Ну и что, что тебя назвали другом Фрейи и Фрейра, Тора и Сиф, Бальдра, в конце концов, подумаешь... А ведь сколько раз он на самом деле желал этого. Он уже и не упомнит. Сейчас он вполне смирился с мысль о том, что ему не место среди друзей Тора, что ему, как и всякому одиночке, нужно будет выбрать дорогу и идти по ней в полном одиночестве, без помощи и поддержки. И у него уже были мысли о том, чего он желал добиться. Ему лишь стоит сделать шаг, чтобы дотянутся до желаемого, но норны говорили, что сейчас не время. "А когда же это время придет?" спрашивал сам себя Локи и не получал ответа, потому что его йотунское холодное сердце молчало и не отзывалось на зов своего хозяина. И Локи ждал, ждет и будет ждать, когда наступит его время. И тогда ему уже никто не будет нужен, он будет всем для этого мира и для любого другого из девяти миров.
- А Вы отчего их покинули? - от этого вопроса он практически окаменел. Нет, это нельзя было считать за дерзость или грубость, нет, нисколько. Должно быть, Сигюн вообще не было дома, когда прибыл Тор и компания, и, следовательно, пропустила все самое интересное, а точнее небольшой обмен "любезностями" Локи и Сиф. И слава Одину! Но озвучить причину, казалось для Локи признать собственное бессилие перед ней, что не очень-то шло его образу трикстера.
- Леди Сиф. - только и произнес йотун, не вдаваясь в подробности. Он отвернулся от Сигюн и, вскинув голову к небу, устремил свой пустой взгляд в голубую высь. Он сделал неопределенное движение рукой, от чего кружащие вокруг лепестки превратились в снег. Большие белые хлопья кружили, как и лепестки цветов. Их танец был завораживающим.

А небо такое синие и без единого облачка. Там в вышине полнейший штиль, а здесь настоящая буря из колких слов и необъятной грусти. Ему бы в пору обратится в птицу, и взмыть туда, где не будет этой божественной суеты, где не будет забот кроме встречного ветра и слепящего глаза солнца. Вот это свобода. И он бы воспарил, если бы не был столь привязан к брату, к Асгарду. Его любовь была столь противоречива, что он сам иногда не понимал где грань между его  злобой и безграничной любовью к ним. Эта привязанность висела на его шее грузом, не давай расправить крылья. А так хотелось!
- Говорить такое, дорогая Сигюн, жестокое заблуждение. - он позволили себе немного фамильярности, но говорил он все еще холодно и не оборачиваясь. Он не хотел видеть ее участливого лица, потому что знал, что это из-за жалости к нему, к его положению. А он не привык жалеть себя и не позволял делать это другим. Ему казалось это унизительным, показывать свои слабости, а он только, что это сделал. Скажи он не правду, Сигюн оставила бы его не сейчас, атк потом, а он так хотел хоть кого-то удержать рядом с собой. Соловьи, что были у него заперты в клетке, не считались, они были такими же пленниками своего положения, как и он. Он беззвучно вздохнул и все-таки обернулся.
- Если бы это были ссоры, я бы так не переживал. - признался он. Сейчас ему хотелось говорить правду, какой бы унизительной она бы не была, а лгать он мог и потом. - У нас же с ней это давно переросло во вражду. А как вы знаете вражду примирить нельзя, можно выкинуть только белый флаг и сдаться на милость победителя. Но я не желаю уступать леди Сиф, она не достойна этой победы. - легкая ухмылка пробежала по его губам. – Позвольте, я объясню Вам кое-что... То что вы назвали всего лишь ссорой, я считаю войной, которую, между прочим, начал вовсе не я. Как и любая из враждующих сторон, я держу Сиф на расстоянии удара кинжалом. О, не смотрите так испуганно. Я уверен, что, если бы была возможность, это женщина давно бы убила меня без особых сожалений. И я не буду подлицом, если воспользуюсь удобным случаем, чтобы засадить свой нож поглубже ей в спину... - говоря это, Локи весьма удивился своей откровенности, но не испугался ее. Это чувство открытости никогда не прежде не посещало его в общении с посторонними, но и со своими близкими он уже не мог так говорить. Мать могла его выслушать, но попрекнула бы его за жестокое отношение к избраннице Тора, а с братом он не стал бы говорить об этом, потому что прошло то время, когда маленький Локи бегал к нему, чтобы пожаловаться на своих обидчиков. Эх, тогда их отношения были идеальными, а сейчас это бледное подобие братской любви, где старший брат слишком вяло защищает своего незадачливого младшего братца от свой же женщины. Хотя он уже отомстил ей... Отрезать ее волосы было безумной идеей, но никто же Сиф не просил допекать трикстера, который в порыве гнева мог совершить такое. И каково же было наслаждение наблюдать за ее перекошенным лицом и клочьями торчащие обрезанные волосы. Вот это был скандал. Кажется, тогда она даже порывалась убить его, но Всеотец запретил. И даже то, что Локи пришлось возвратить Сиф ей ее драгоценную шевелюру, не испортило чувство триумфа над ней. От этих воспоминаний на лице трикстера расцвела умиротворенная улыбка.
- И прошу прощения за этот снег. - как то не впопад воскликнул Локи, развеивая свою иллюзию. - Такие фокусы мне удаются слишком просто.

- Вражда может быть окончена, не задевая чести ни одной из сторон, если оба противника признают, что она бессмысленна. - за девушкой было приятно наблюдать, но было в ней что-то противоестественное. И, кажется, Локи знал, что это. По его мнению, она была слишком доброй и наивной по меркам всех, прочих асгардцев, что делало ее белой вороной среди разношерстного сброда, который собрал Всеотец под себя. Трикстер расплылся в улыбке. Ему казалось смешным встретить агнца божьего в яме змей и гадюк. И как она умудрилась сохранить в себе свое доброе начало?! Ему это было крайней интересно, потому что от природы не очень-то злой мальчик, превратился в Бога Лжи и Коварства под крышей Всеотца. Как такое могло случиться? Ооо, он задавался тем же вопросом. Но как она сумела не стать кем-то похожим на него? Ведь, если ему не изменяла память, она не была родной дочерью сера Ньерда, а, следовательно, как и он, была всего лишь приемышем. Это заставляло задуматься...
- Леди Сиф, конечно, может быть грубой, если разозлится, но она ведь совсем не плохая. Что вам с ней делить? - она заворожено разглядывала опустившуюся к ней на ладонь снежинку, которая  растаяла, как только прикоснулась кожи. И хорошо, что она не смотрела на Локи. Возможно, ее бы оттолкнуло то выражение лица, которое возникло у него после ее "тонкого" замечания. Он свел тонкие черные брови, а в зеленых глазах забегал дьявольский огонек, губы сжались в тонкую полоску. Он шагнул в сторону, подходя ближе к ней. Теперь он стоял плечом к плечу с ней, слышал тонкий цветочный запах, тянущийся шлейфом за ней, слышал, как ее молодое неискушенное сердце билось, словно, пташка в клетке. Ему хотелось свободы...
- Она пытается показать моему брату мою истинную сущность, но это и так всем известно. Я йотун, выросший по милости Одина в его семье. И скрывать тут совершенно нечего. Вы наивно полагаете, что мы не можем поделить Тора, но и тут Вы ошибаетесь. Быть может все это именно так и началось, но, во всяком случае, сейчас это единоборство между истинной и клеветой. И она вовсе не бессмысленна, когда-нибудь Вы это поймете. - говорил он спокойно и с достоинством, которому позавидовал бы сам Тор. При этом он не сводил глаз с асиньи. Его сиюминутная ярость улеглась, и он снова был вполне себе безмятежным, только пронзительная тоска сквозила в его взгляде. Что-то в образе этой девушке не давало ему покоя, а внутренний голос трикстера шептал ему о тех вещах, которые были несколько постыдными, но такими манящими.

Йотун покрутил надкусанное яблоко в руках. Теперь оно уже не было столь идеальным, как прежде - следы его зубов все портили. Он дотронулся пальцем до края надкусанного места. Лафейсон вгляделся в яблоко, а потом перевел взгляд на девушку, стоящую подле него. Что же между ними было общего? Занятный вопрос и весьма символичный, но на него он не захотел отвечать, слишком явная аналогия. Нахмурившись, йотун развеял яблоко, поглотив в себя его жизненную силу и энергию. Не пропадать же ей в конце концом только из-за того, что у кое-кого возникли неприятные ассоциации. Ну, а было ли ему дело до печальной истории Сигюн, он и сам не знал. Все, что рассказала асинья, он мог представить себе, потому что это было ему знакомо, пожалуй, только за одним исключением. В отличии от него у Сигюн был брат, который хоть как то мог поддержать ее, он же был с самого начала один. Матушка не в счет, она нежно любила всех своих детей, никого не обделяя лаской и заботой, но она не принимала непосредственного участия в воспитании, оставив это дело Всеотцу. А что может сделать Один с тремя несносными мальчишками, которые норовили то и дело показать какие они умные и храбрые? Правильно - одного наградить силой Мьельнира, другому дать в дар силу видеть прошлое, будущее и настоящие, третьим же пренебречь и вспоминать о нем только тогда, когда какое-либо дело примет весьма щекотливый поворот. Кому же, как не Локи разгребать это дерьмо? И жаловаться тут было не из-за чего, все было по-честному. Локи усмехнулся. Это действительно были лишь детские обиды, которые он не в силах забыть. Что же касается Сиф, то тут все было ясно. Леди видела в нем угрозу для своего любимого мужчины и пыталась донести это до него самыми разными способами, вынуждая Локи действовать порой настолько омерзительно, что иногда сам йотун замечал это. И хоть эти насмешки были с самого детства, детская обида на Сиф переросла уже во взрослую, когда ты и в правду готов воткнуть кинжал в спину. Но практически все мысли отодвинулись на задний план, когда он увидел ее открытую и добродушную улыбку. Никто прежде не улыбался ему такой улыбкой. Никто. Ледяной панцирь покрылся мелкими трещинками.
- Причина есть всегда и везде. Готов поспорить, что Фрейя жестока с Вами только, потому что ощущает вашу слабость, лояльность и конкуренцию. Не подумайте, что я наговариваю на вашу сестру. Это было сказано без злого умысла. И я по возможности постараюсь прислушаться к вашему совету. Но как это ни печально, мы с леди Сиф давно оставили позади точку невозврата. Теперь мы оба виноваты в том, что наша вражда продолжается. - голос, что прежде был холоден, потеплел. Кто бы мог подумать, что Локи, Бога Коварства и Лжи может тронуть всего лишь одна улыбка.

И все равно он не мог представить того времени, когда он мог бы спокойно смотреть в глаза леди Сиф без желания придушить ее. Нет, это было нереально. Такое могло случиться только в параллельной вселенной, и Локи не хотел бы попасть туда, чтобы удостоверится в этом. Потому что такая вселенная не была бы правильной, это было бы что-то вроде дома вверх дном, где все встает с ног на голову. Локи скривился, как зубной боли. Его воображение отказывалось даже это представлять и в отместку ударами молота о наковальню долбило по черепной коробке, отчего йотуну казалось, что голова сейчас вот-вот взорвется. Резкие головные боли не были частыми гостями у полуасгардца, но если и заглядывали то надолго. Он еще раз скривился. Кажется, все это ему уже порядком надоело. Пытаясь, совладать с головной болью Локи глубоко вздохнул и перевел взгляд с цветущей кроны на Сигюн.
В детстве, когда Локи было примерно двенадцать тринадцать лет, смотря на эту девчушку, он не чувствовал себя так неуверенно, как сейчас. Она была заурядной, но в тоже время такой доброй и отзывчивой, отчего он решил, что она попросту волшебное существо, пришедшее в этот мир для того чтобы доставать его просьбами наколдовать еще немного иллюзий. И он, польщенный ее детским вниманием, красовался перед ней, потому что кроме нее никто не просил его показывать фокусы - Тор и Сиф считали все это пустой тратой времени и ненужной мишурой, Локи считал иначе. И маленьким приемышам ничего не оставалось делать, как искать нормального общения в обществе друг друга. Но это было так давно. Время никого не щадит... Теперь, заглядывая за завесу прошлого, все это казалось полузабытым сном, и чувство, что посещало маленького Локи в детстве в присутствии Сигюн, вновь возвращалось. И это чувство было странным. Если в детстве это можно было назвать просто дружеской симпатией, то, повзрослев, это можно было назвать уже просто симпатией, под которой понималась та симпатия, когда молодому человеку может нравиться юная девушка. Что ж после такого умозаключения, головная боль йотуна поутихла, но не прошло, доставляя парню дискомфорт.
- Обещайте мне хотя бы подумать о том, что здесь можно изменить. Мне наш с Фрейей конфликт тоже иногда кажется неразрешимым, но может быть, вместе мы сможем что-то придумать. - говоря это, Сигюн в доверительном жесте коснулась его плеча. Она так сильно хотела, чтобы Локи доверился ей, последовал ее совету, но возможно ли это? Локи в этом сомневался. Все зашло слишком далеко.
- Обещаю. - эхом отозвался йотун, не сводя глаз с тонких пальцев девушки, что касались его плеча. Наверное, ему хотелось бы почувствовать теплые ли они или холодные, и каковы они на ощупь. Чтобы сделала Сигюн, если бы он позволил себе коснуться ее руки своей? Ему было любопытно, но он не стал проверять. Пусть все останется на своих местах, а точнее он в оппозиции, а она молчаливым дополнением своих родных. Его грустный взгляд поймал ее задумчивые синие глаза. Что-то вертелось у него на языке, но что это было, он так и не мог разобрать, поэтому промолчал, коря себя за это.