JOHN WELCH
Он выбивает сигарету в пачки, зажимает этого друга смерти и закуривает, глубоко вдыхая терпкий дым. Задерживает на несколько секунд дыхание и потом с неким подобием удовольствия выдыхает его практически в лицо Зейна. Ухмыляется, когда тот бросает на него недовольный взгляд, не сулящий ничего хорошего. Но Доминик был умным парнем, даже чересчур, как по мнению Уэлша, так что скорее всего обсуждение вредных привычек Джона будет перенесено на более позднее время, когда задание будет выполнено. Надо сказать, что Грегори Уайт, за которым послали весь отряд фантомов, кажется, очень сильно разозлил Элдермана. Зря это он. Сам бы Уэлш не пожелал бы себе такого врага, как их босс, и придурок, который решил переиграть его, собственноручно подписал свой смертный приговор. Джон снова ухмыляется, доставая из футляра треногу и винтовку.
— Поторопись. — недовольно говорит Зейн, смотря на свои часы. Если бы Уэлш его не знал, сказал бы, что он нервничает. Но нет, это скорее было нетерпение... Наверное, сейчас каждый из фантомов ощущал его. В ответ Джон молчит и выдыхает густое облако дыма. Он тоже бегло смотрит на свои часы — у него достаточно времени на то, чтобы подготовится и докурить свою сигарету, Зейну не нужно было так переживать о срыве начала их плана по захвату здания и ликвидации более полусотни вооруженных головорезов, служащих мистеру Уайту. Без них уж точно не начнут такое веселье, ведь они как никак исполняли дуэт в начале — этого спектакля и от них зависело, как "публика" воспримет из пьесу — будет ли рыдать, умолять ли о пощаде, или наоборот отбиваться неистово и отважно. Хотя наемники навряд ли умели в своем лексиконе такие слова, в прочем, как и фантомы.
Джон сдувает пепел, опускается на прогретые бетонные плиты, настраивает оптику на винтовке. Совершая привычные для себя действия, ощущает уже осязаемое нетерпение своего напарника. Джон, конечно, считал себя охочим до крови, но по сравнению с Домиником, он был ангелом во плоти. Да, и, кажется, он не особо был рад тому, что Валькотт поставил его в пару к Джону, наверняка, считая, что все веселье достанется остальным фантомам. Джон, конечно, понимал, что не всем нравится сидеть в "гнезде" и ждать, но откровенного недовольства от своих напарников терпеть не желал. Так, что, когда Зейн снова открывает рот с очередным советом, Джон не дает ему произнести и слова:
— Еще раз поторопишь, и я отрежу твой язык и скормлю собакам Рэмпейджа. — спокойным и обыденным голосом произнес Уэлш, выдыхая очередную порцию дыма. Сигарета практически дотлела, пепел осыпался без помощи Уэлша на бетон. Он смотрит на часы и облизывает губы, вынимая то, что осталось от сигареты. — Время. — он кивает Зейну в знак того, что пора, тушит окурок и ждет, когда раздадутся звуки небольших взрывов. Они не заставляют себя ждать, как и реакция Уэлша. Несколько целей были убиты одна за одной стоило им только показаться в поле зрения фантома.
— Это читерство, Уэлш! Ты же знаешь об этом, да? — гадкая ухмылка на лице Доминика выбесила бы любого, но на радость Зейну, Джон тоже так считал. Убийство на расстоянии всегда проще, тут уж не поспоришь. Уэлш делает еще несколько выстрелов, снимая первых бойцов небольшой группы, которые высунулись из самой базы наверняка для того, чтобы встретить их. Джон ухмыляется, наблюдая, как один за другим бойцы валяться на землю все как один с размозженными черепами. Грегори Уйат определенно не знает кого Элдерман послал за его головой, а если бы знал, свалил бы из Штатов или вынес бы себе мозги, чтобы не мучится, когда фантомы доберутся до него. Еще выстрел, пустая обойма заменяется на полную. Пять патронов в обойме слишком мало, при замене всегда теряется время. Джон перезаряжает винтовку, и собирается произвести еще выстрел.
— Уэлш, оставь одного. — говорит Зейн, облизывая губы и кивая в сторону последнего бойца, который как заводная юла крутился на месте в попытке определить их с Домиником местоположение.
— Он твой. — Джон махает рукой, вставая на ноги. Он краем глаза следить за своим напарником, собирая пустые гильзы. Джон практически сразу сообразил для чего Зейну нужен был этот бедняга. Надо сказать, что у самого Зейна была не менее читерская способность, которая периодически несколько пугала Джона, который был человеком отнюдь не из пугливых и повидавший дольного много дерьма в своей жизни. Фантом с хищной улыбкой сначала посмотрел на свою "добычу", потом на Уэлша, и с горящими от предвкушения глазами заторопился вниз, непосредственно в так называемую гущу событий. Джон скинул гильзы в футляр, забросил туда треногу и винтовку.
— Зейн, надеюсь, ты помнишь, что мы вроде работаем в команде, м? — спрашивает Уэлш, когда он догоняет Зейна на улице.
— Ну разве не забавно? — с веселой улыбкой спрашивает фантом, поворачиваясь к Джону и показывая ему бойца, который в попытках вылезать себе яйца порвал свои штаны, сидя прямо в луже крови и ошметках мозгов своих друзей.
— Просто обхохотаться. — с постной миной говорит Уэлш. — Пошли, остальные уже должны были зачистить первый уровень. — и он обходит Доминика и его новую игрушку, которая все так ж не оставляет попыток достать до своей промежности.

ELAINE WINBLAD
Вообще-то Илэйн не командный игрок, скорее, рыцарь одиночка, болтающий сам с собой, но раз Валькотт сказал в парах, значит, на дело идем в парах, к тому же, к великому счастью, в напарники Илэйн достался Нэйтан, что уже не могло не радовать. Уж между ними конфликта точно не должно возникнуть, Илэйн давно общается с ним и уже успела изучить его многогранный характер, вообще-то Нэйт славный маньяк, на самом деле, странно, что некоторые его не любят.
Давно же фантомы не выбирались на дело всей оравой, видимо, Элдерман был очень расстроен кем-то, что уже не сулило ничего хорошего его противнику. Итан такой человек, если не может взять переговорами, возьмет силой, и не пушечным мясом, как это часто делают другие предводители, а отправит лучших в своем деле.
Пока Валькотт дает распоряжения, Илэйн изучает план здания; будет очень неприятно, если она попадет в ловушку или будет загнана в тупик, никто не спорит, что она виртуоз в рукопашном бое, и вообще, носитель, но против тибериума еще никто не выживал, а погибнуть столь нелепо и рано Уинблад совсем не хотелось. Пришлось даже сделать несколько пометок на руке, на случай непредвиденных ситуаций, чтобы фантомам не пришлось еще вытаскивать и ее из пекла.
Пока Блант был занят работой с ядовитым газом и системой вентиляции, Илэйн изнылась, что пропускает все веселье и места себе не находила, ведь другие группы уже начали свой марафон убийств. Ей тоже хотелось повеселиться и выпустить пару тройку обойм в хозяев данной обители, довольно непривлекательной, что уже настораживало. В нынешнем году все ополоумели и стали выбирать в роли убежища какие-то разрухи, на самом деле только отвлекающий внимание, но фантомы-то знали, что там, под землей, кипит жизнь, которая вот-вот должна была закончиться.
Не смотря на то, что Илэйн уже рвалась в бой, Нэйтану она ни слова не сказала, отвлекать его — себе дороже, в конце концов, она понимает всю серьезность ситуации и провалы им точно не нужны, Итан этого не оценит. Обшарив карманы собственного обмундирования, Илэйн обнаружила пару завалявшихся леденцов, этому она ребячески обрадовалась. Не каждый день в кармане можно найти подарок самой себе из прошлого, наверное, еще с прошлого задания остались.
— Конфетку хочешь? — спрашивает Илэйн, протягивая леденец Нэйту, завернутый в пеструю обертку. Он ведь сам сказал, что лучше подождать несколько минут, прежде чем врываться и начинать атаку, так почему бы и не съесть по вкусной конфетке, полезно, глюкоза, как ни как. Так и не получив ответа, Уинблад пожала плечами и закинула конфету себе в рот. Ментоловая. Самая любимая.
По истечению нескольких минут, Нэйтан решается зайти в здание, дабы проверить наличие газа, которой может убить их всех. Как оказалось, все уже испарилось, на самом деле — это прямо магия какая-то. Перед глазами Илэйн раскинулась приятнейшая картина — коридор, усыпанный трупами, словно тут дождь прошел из этих самых мертвых кретинов .
— Ловко ты их, нам жутко повезло, что ты в нашей команде, — рыжеволосая подмигнула напарнику и приготовила два пистолета-пулемёта; оставаться на месте глупо и нецелесообразно, нужно спускаться на нижние уровни, дабы добраться до босса, который наверняка из-за собственной трусости засел где-нибудь в шкафу, надеясь, что там он останется в безопасности. Уинблад понимала, что здесь могли погибнуть далеко не все, а потому держалась ближе стены, нужно было проверить, не поджидает ли их кто-нибудь за углом. Боком проскользив по стене, она выглянула из-за косяка и резко вытянула оружие, на случай, если придется стрелять, но и там никого не оказалось.
— Чисто, — она перешагнула очередного трупа, преграждающего ей путь дальше, но почти сразу же остановилась, насторожившись.
— И что дальше, будем ждать, пока нерасторопные улитки сами сюда спустятся или устроим им сюрприз? — наверное, глупо спрашивать подобное, ведь она точно знает, что скажет на этот счет Нэйт. Они точно не та команда, что ждет гостей, они те, кто сами приходят без приглашения.

JAY WALCOTT
Еще в первый раз, когда Итан не поделил цацки с Грэгори Уайтом, уже после возвращения боевиков с задания, Валькотт не стал произносить вслух фразу «А я же говорил», решив, что не стоит лишний раз раззадоривать Элдермана. Джей точно так же как и он не знал, что ценным грузом является носитель, однако твердо уверен был в своей правоте, считая, что пошли Итан изначально на задание фантомов, все закончилось бы гораздо быстрее, эффективнее, без потерь со своей стороны. Не то чтобы ему жаль погибшего вигиланта — скорее, совсем плевать, — но тогда все могло бы закончиться раз и навсегда, а фантомам не пришлось бы тащить свои задницы прямиком к «дому» засранца, лишь бы вытащить того на серьезный разговор.
— Принято, — коротко оповещает, решая обойтись без поощрительных слов, дабы Блант не расслаблялся. — Продолжаем действовать согласно плану.
Завершив настройку последних функций, Валькотт еще раз проверил исходящий от квадрокоптера сигнал на его наручный коммуникатор. Убедившись в исправности, начинает двигаться немного быстрее. Тихое рычание сопровождающих их псов заставляет Валькотта насторожиться в такой же равной степени, с какой сосредоточилась сила в руке Соломона, которой тот хватает его за плечо в желании остановить. Они замирают у самого края, где коридор делал поворот налево. Несколько шагов назад, все снова замирают, будто бы звери в выжидании перед прыжком — подумав об этом, Валькотт слегка поворачивает голову в сторону, едва заметно ухмыляется, возвращается к своей позиции.
Не сказать, что их план потерпел хотя бы малейший крах, однако Джей рассчитывал стать обнаруженными спустя только еще две-три минуты, не меньше. Тем не менее, Валькотт не считал, что виноват в ситуации кто-то из фантомов, не сумевших вовремя отвести вражеский взгляд. В первую очередь всегда виноват лидер. И когда Джей с куском добротного бифштекса сядет на мягком диване в их скромном убежище обмозговывать произошедшую ситуацию, то первым делом будет копаться в действиях, что совершил сам. Он станет думать о несовершенстве своего плана, недостаточной натренированности своих фантомов, о косяках, что допустил как в первом, так и во втором. Конечно, об этом никто другой не узнает, и все останется в мозгу Джея до тех пор, пока его тело не предадут огню. Он не может и не станет докладывать Итану о малейших промахах — все-таки это личное дело Джея. Фантомы уже давно стали его частью, а потеряй машина одну из важных составляющих своего механизма, как незамедлительно выйдет из строя все. Валькотту уже хватило тех потерь, что потерпели их ряды.
И все же для начала они выберутся из этой ямы. Валькотт не будет лидером, если не поведет своих людей до конца.
Выскочивший на них отряд получает отпор даже раньше, чем первые жертвы успевают понять, что враги уже перед ними — выстрелом Валькотт запечатывает на лице одного сосредоточенное выражение, когда одна из собак вгрызается другому в ногу, а вторая — в шею. Последующий же ответ со стороны бойцов буквально на секунду застает Валькотта врасплох, ведь тот совершенно не ожидал, что в рядах противников обитает носитель со сверхскоростью, который вмиг выбивает из рук винтовку, и Валькотт затем с достаточной силой получает по лицу. И пока сверхскоростной переключился на Соломона, Джей достает нож, замахивается, но его руку тут же перехватывают, сильно сжимая, да так, что пальцы сами выпускают оружие. Высвободить руку не получается, несмотря на силу, которую прикладывает к этому. Почти пропускает удар, успевая отбить, пусть и с трудом. Однако быстро сориентировавшись, Валькотт бьет головой, тем самым сбивая противника с толку, вырывает руку, другую отводит назад, выхватывает у Рэмпейджа топор и с размаху всаживает в шею противника.
— Я не понял, что это за заминка? — кричит он в переговорное устройство, уходя от удара, прикрываясь от пуль спиной обмякшего в руках солдата. — Блант, Уинблад, немедленно спускайтесь вниз! Уэлш, доложить о своем местонахождении!
Откинув тело в сторону, Валькотт с Соломоном решают пойти ва-банк, выскочив тем самым на оставшихся присланных по их головы противников. Фантомы продвигаются дальше слаженно и максимально четко, спина к спине. Выстрелы один за другим перекрикиваются с рычанием проворных догов и чавканьем тела под острыми лезвиями.
Пропавший же свет повергает в замешательство не только фантомов, но и посланный остановить их отряд. И пока те пытались понять, что произошло, фантом воспользовался возникшей паузой для того, чтобы надеть прибор ночного видения. Но стоит после этого Валькотту резко обернуться к Соломону, как замечает, что в его сторону летит боевой топор. Джей только отклоняется еще сильнее в сторону, и острое зло сверкнувшее лезвие проходит в метре от него, войдя в голову стоящего позади боевика. Устремив взгляд на своего боевого товарища, Джей только замечает, как губы того растягиваются в злобной ухмылке — он знал, что Валькотт уже все видит.
Ухмыльнувшись в ответ больше своим мыслям, нежели поведению фантома, Валькотт продолжил сокращать и без того поредевшие ряды отряда, решив оставить на потом все пререкания.
— Соломон, след! — гаркнул  вдруг Валькотт. Но обернувшись, сталкивается почти вплотную лицом к лицу со стеной негодования и градом злости в глазах Рэмпейджа, что только подчеркнул зеленый цвет прибора. Казалось, он убил бы Джея молнией, если бы только мог их метать. — Собак по следу Грэгори пускай, одичалый ты питекантроп!

DOMINIC ZEIN
Доминик Зейн больше всего на свете любил три вещи — галстук-бабочку в горошек с выпускного, Джейми и жить в свое удовольствие. Он совершенно не понимал серьезных людей в строгих костюмах, кои с постными минами украшают тротуары любого оживленного городка; закостенелых домохозяек с лопаточкой в одной руке и гребаным сынишкой в уже засратой майке в другой; неугомонных ограниченных подростков, добровольно обрекших себя на пожизненный домашний арест в обществе геймпада и лапши быстрого приготовления. Список мог бы продолжаться до бесконечности, но все сводилось к одному — Зейн до безумия счастлив оказаться в напарниках с главным весельчаком отряда Джоном-мать-его-Уэлшем.
— Малыш Джонни, ты совершенно не умеешь веселиться, — Ник с интересом наблюдал, как солдат из арсенала Уайта усердно силился преодолеть возможности собственного тела и дотянуться до сгиба коленного сустава. Где-то на задворках сознания пролетело краткое уэлшовское  «поторопись». — Потолёпись, — голова Доминика была занята перебором вариантов прощания с изнуренным его пытками бойцом, однако принять решение он не успел — группа вооруженных людей на внедорожники сделала это за него. И я, как всегда, в эпицентре событий. Счастливчик. Пока Уэлш перебрал бразды правления в свои мозолистые руки и обратил внимание нежданных гостей на себя, Доминик успешно отступал к укрытию, одновременно с этим давая автоматную очередь по врагам. Через десять ударов сердца, как раз в тот момент, когда человеческая кукла испустила последний вздох, за Зейном захлопнулась дверь и он утратил контроль над жертвой. Хороший был солдат, десяток ударов пуль на себя принял. Вот только стрельба и внезапное нападение и не думало завершаться. Все только-только начиналось. Доминик хищно оскалился и, поудобней перехватив автомат, на пару сантиметров выглянул из своего укрытия. Пятеро. Три в автомобили, еще один, ближайший к нему, за щитом слева, последний — в десятке шагов от Уэлша. Вот только последние два противника не были людьми. Не столько обойма всаженная в милашку, напролом спешащего к Джону, сколько огненный шар, яркими искрами рассыпавшийся под ногами, сказали ему об этом. Ублюдские носители. Пуленепробиваемая или хрен-знает-какая кожа и пирокинетик.
— Что, куколки, потанцуем? — сняв четвертым по счету выстрелом  последнего из представителей человеческой расы, Зейн охотно взялся за носителя. Выданный всему отряду тибериум он и не думал задействовать. Дернув рукой в сторону, жест сильно напоминал судорогу, он пробовал перехватить контроль над двигательными функциями оппонента. Основной компонент — ментальная устойчивость или невосприимчивость к психическому давлению и тирании — не были развиты у огненного мальчика на должном уровне, Никки заполучил новую игрушку. Правда он пока не особо разобрался в настройках генерации файерболов, доказательством чего стал взрыв внедорожника, на котором и прибыл почти истребленный отряд защитников Уайта и стена соседнего здания, на которой осталось выжженное пятно.
— Как дела у нашего малыша, а Пиро? Не знаешь? — изрядно ошалев от ощущений, Ник расслабился несколько больше, чем того требовала обстановка. Он, не стесняясь, открыл входную дверь своего временного убежища и оперся спиной на одну из стенок дверного проема — лицом к представлению. Доминик не боялся, он знал, что сможет уберечь себя в случае непредвиденных обстоятельств. Его подопечный, в эти самые секунды жонглирующий маленькими огненными шариками, поможет ему в этом. А пока, ситуация позволяла понаблюдать за действиями своего напарника. Уэлш был на высоте, впрочем, как и любой из отряда фантомов. Вечно хмурый выродок Джон, смакуя и растягивая удовольствие, забавлялся с толстокожим носителем. Как иначе объяснить простреленное ахиллово сухожилие. Кажется, пуля прошла через мышцы икры, не задев кость, но повредив нервы или мускулы и, на первый взгляд, не выглядела столь серьезной. Вой боли говорил об обратном. Видимо, сверхпрочное кожное покрытие, не получающее физических повреждений сильно повлияло на обладателя данной способности и, каким бы парадоксальным не представлялось дальнейшее утверждение, ослабило его. Хах. Губы Доминика кривились в презрительной усмешке, он испытал сильное отвращение к слабому духом и телом человеку. Никки очень сильно захотелось сделать ему больно. Но для этого требовалось немного отвлечь Уэлша, чтобы последний не сумел испоганить задумку.
— Какого хрена, Зейн?! — Шалость удалась. Зейн по максимуму использовал выпавшего на его тяжкую долю противника. Огненный шар размером с грейпфрут приземляется аккурат в локте от Джона. Черт возьми, не попал. Сетуя на неточный прицел, Доминик, тем не менее осклабился во все тридцать два. Малыш Джонни точно прикончит его после задания. Ник зменил винтовке с укороченным стволом, взяв пистолет с тибериум. Крошка Никки развлекался, чувствуя себя, словно в тире, выбирая для себя мишень. Выстрел и пуля приходится в правое плечо носителя. Доминик хотел раздробить кость, желательно ключицу, попутно задев подключичную артерию. Доминик хотел услышать не только боль в голосе солдата Уайта, но еще и страдание.
— Малыш Джонни-и-и,  — Зейн протягивает последнюю гласную в имени напарника и браво шагает к его укрытию, благоразумно выставив перед собой пирокинетика. — Мы же заберем его с собой в подарок Валькоттику? Папочка будет рад.

ELAINE WINBLAD
Тишина сопровождала Бланта с Уинблад ровно до тех пор, пока сверху не послышались выстрелы, а затем громкий приказной тон Валькотта, — Вот же петух горластый, — поправляя устройство, цедит Илэйн. Следовало ожидать, что Уайт превратит своих шестерок в пушечное мясо, тем самым пытаясь задержать фантомов, уж кто кто, а он должен был знать, что призраков мало что удержит.
Когда Блант совсем не к месту включает свое воспитание и этикет, она прожигает его недовольным взглядом, складывая руки на груди в манере рассерженной женушки. Вот уж повезло с напарниками-то. У нее, разумеется, неплохая способность, которая не позволит погибнуть в большинстве случаев, но она слабо похожа на самоубийцу, чтобы соваться в осиное гнездо первой. Это Нэйт должен ее прикрывать, на случай, если по ту сторону окажутся осатанелые прихвостни с тибериумом, что абсолютно точно может ее убить.
Она в который раз игнорирует свое правило, связанное с милыми прозвищами в ее адрес, они сейчас не в самом выгодном положении, чтобы баловаться и пренебрегать собственной безопасностью, они на линии огня и в любую минуту могут выскочить псы Уайлда, они должны быть готовы к неожиданному удару.
Внезапно свет тухнет и Илэйн, какое счастье, что света не было, запнулась о собственные ноги и чуть кубарем не скатилась вниз. Иногда способность Илэйн предпочитала не поддаваться контролю, и сейчас это было весьма кстати, через несколько секунд, как свет исчез, глаза Уинблад адаптировались к темноте, что как раз-таки и не дало ей свалиться, она вовремя ухватилась за перила. Она тихо выругалась, искренне надеясь, что Нэйт не видел этого позора.
— Мне они не нужны, я все вижу,— таким образом она напоминает о своей способности, — Это все потому что мы ввязываемся во всякую срань. Это как в компьютерной игре, есть несколько уровней сложности и мы, даже не вздумай спорить, на смертоносном, самом сложном из них, а в таких случаях боссы никогда просто так не сдаются и мутят какую-нибудь поебень вроде этой, — Илэйн не выпускала оружия из рук. Это ситуация ей нравилась все меньше и меньше, настораживал тот факт, что все это время они были в одиночестве. Может яд Бланта и убил большую часть, но хоть кто-то же должен остаться и попытаться напасть на них или каким-нибудь образом задержать?
Она так же тщательно осматривает тела неизвестно убитого, — Нэйт, я не вижу пулевых ранений, как и любых других возможных ран от оружия. Полагаю, Грегори спустил одного из своих псов, здесь носитель, это абсолютно точно, — Илэйн перезарядила одну из пушек обоймой с тибериумом, этот кто-то наверняка еще здесь и дожидается незваных гостей. Нужно испортить ему веселье и не дать себя дезориентировать при нападении. Сбежать, пока солдаты прикрывают твой зад, хорош капитан.
Следуя за Блантом, она оказываются в лаборатории, и она не была похожа на ту, что принадлежала Нэйтану, тут все куда мрачнее, словно декорации из фильма ужасов, только куда реалистичнее. Обычно, в таких местах у людей бежит холодок по коже, но Уинблад здесь даже нравилось, отчасти...скучновато, что поправимо, мрачновато и гора трупов. Илэйн интересует кресло, черное, потрескавшееся и обожженное и с другими игрушками садо-мазо наклонностей.
— Они кого-то держали здесь, — говорит она Бланту, дергая ремни на кресле, — Полагаю, ставили опыты, и уж точно не на добровольной основе, — она усмехается. Забавно думать, что любой здравомыслящий человек добровольно согласится отдаться врачам на пытки и желание изменить их генетическую структуру. Илэйн была исключением, впрочем, никто и не посмеет назвать ее здравомыслящей.
Илэйн резко развернулась в сторону крика, вытянув на рефлексах оружие. Кто-то веселился по ту сторону лаборатории, и этот кто-то просто жаждал встречи с гостями, — Если это носитель, а я полагаю, что это именно он, то будет правильнее, если его встречу я. Если вздумаешь стрелять, убедись, что не моя голова у тебя на прицеле, — Илэйн быстро покидает помещение, осторожно переходя в коридор прислушиваясь к тишине и всматриваясь в кромешную темноту, держа палец на спусковом крючке.

ELAINE WINBLAD
Илэйн готовилась к тому, чтобы столкнуться лицом к лицу с каким-нибудь носителем, учинившим все это безобразие, по углам разбрасывая тела наемников Грегори. Становилось все веселее и веселее и, как показалось Илэйн, несколько мрачнее. Громкий лай, прерываемый жалобным повизгиванием собак отвлек Уинблад от основной задачи. Псы Рэмпейджа взяли след и, судя по всему, поплатились за это, стоило догадаться, что мразь, подобная Уайту, не отступится просто так и не сдастся, наставив как можно больше ловушек. Секундную тишину нарушил звук пулеметной череды из противоположной стороны коридора, Илэйн, как и Блант, резко обернулась, вытянув пушку.  Перед фантомами стоял выбор — пойти туда, где мог оказаться Грэгори или избавиться от остатков его армии, которая, в случае чего, может внезапно нагрянуть и устроить сюрприз с выскакиванием из огромной коробки, перевязанной алой лентой. Обменявшись взглядами и парой слов, Уинблад с Нэйтом отправились туда, где их должна была ждать кучка наемников, жмущаяся друг к другу, ожидая своего смертного приговора.
Чем дальше они двигались, тем мрачнее становилось в помещении, казалось, весь свет, исходящий от ламп накаливания, кто-то выкачивал и оставалась только звонкая тишина с мраком.
— Ох и не нравится мне это, — в унисон словам в коридоре стало настолько темно, что даже  чудо-способность Илэйн адаптироваться ко всякой хуйне, что происходит вокруг — не сработала, на мгновение она ослепла, — Это что еще такое, вашу мамашу?! -  все, что удалось увидеть Илэйн  — Нэйтан, будто Каспер влетает в помещение и двери за ним захлопываются, как врата ада.  Уинблад не успевает среагировать, все это выглядит как постановка и идиотский розыгрыш, очень уж хреновый, но реалистичный розыгрыш. В самом деле, мышцы на заднице у нее напряглись.
— Нэйт?! — пытаясь отпереть двери, кричит Илэйн,  прислушиваясь к звукам, исходящим изнутри, — Нэйтан! — дверь не поддается, даже с применением силы. Отойдя на пару шагов, Уинблад выпускает несколько патронов и снова пытается открыть стальной проем, но дверь остается запертой. Стукнув ее ногой, Илэйн начала озираться по сторонам, пытаясь найти другой вход в помещение, ну, или то, что можно легко убрать некрупным взрывом. На глаза попадается небольшое окно, расположенное в метрах двух от пола. Запрыгнув на деревянный ящик, обеспечивший ей несколько дополнительных сантиметров, не хватающих до окна, Илэйн всматривается в помещение через стекло, пытаясь найти в кромешной тьме хоть что-то. Внутри две фигуры. Один из них Блант и неизвестный оставил его без глаз, забрав прибор ночного виденья. Столь же неожиданно Нэйтан начинает корчиться и задыхаться, а после вообще издавать крики, заполнившие предшествующую тишину.
— Блять! — Илэйн подключается к устройству переговоров, — Живо спускайтесь вниз! — как гром сквозь ясного неба явила Илэйн всем свой голос, — На нас напали, какая-то психованная тварь утащила Нэйтана, я не могу попасть внутрь. Если не справимся за три минуты, она его задушит! — закончив с коротким сообщением, Илэйн двинулась по кабинетам. Оконное стекло было пуленепробиваемым, нужно было что-то, что поможет избавиться от этой незначительной преграды.
В одной из лабораторий или кабинетов (Илэйн точно не знала, ей было все равно), она обнаружила склад токсичных и ядовитых веществ. Если хочешь устроить взрыв — то это просто рай, но сейчас не самое подходящее для этого время. На сей раз ее углубленные знания в химии пригодились, — Да вы верно шутите, — вытянув склянку с надписью SbF5* (фторидно-сурьмяная кислота), она ненормально улыбнулась, рванув обратно в коридор.
Пробирка разбилась о стекло, зашипев и начав реакцию с веществами, что были на ее пути. Если бы этого вещества было больше, можно было бы расплавить дверь, однако кто-то уже баловался с этим редким и очень токсичным веществом, оставив совсем немного, однако для того, чтобы избавиться от непробиваемого стекла — хватило.

*Фторидно-сурьмяная кислота в 21019 раз сильнее, чем серная кислота и может просочиться через стекло, расплавив его. При взаимодействии с водой может вызвать взрыв.

JAY WALCOTT
Порою Валькотту чудом удавалось забывать о некоторых причудах Рэмпейджа, коими тот бессовестно грешил в любое время и при любых обстоятельствах. Но сейчас времени для пререканий не было. Возможно, именно поэтому отчаянный фантом засунул поглубже собственную уязвленную гордость и соизволил выполнить приказ, который был отдан не менее настойчивым лидером, который, к тому же, предпочитал стоять на своем, не прогибаясь под негодования участников своего отряда.
В остальном же совместная работа с самым нелюдимым фантомом не вызывала проблем — Валькотт ценил отсутствие неуместных шуточек, которые будто бы по договоренности или по условиям дурацкого по всем меркам спора фантомы изрыгали один за другим, стараясь при этом выглядеть как можно более оригинальными.
Все шло далеко не по плану. Впрочем, сложно было назвать так условно разработанную тактику, которая лишь создавала точку отправления и обобщала остальные действия. Пока псы Соломона были заняты поиском наскоро засверкавшего пятками Уайта, их альфа на пару с Валькоттом пробирались сквозь новую волну бойцов, которых отправили с неоригинальной уже целью. От череды пуль в некотором смысле помогает уйти реакция Соломона — Джей, в некотором смысле, уже научился «читать» его поведение. И пока тот разбирался с первым на очереди противником, Валькотт сделал несколько точных выстрелов в подоспевших спасти своего товарища врагов, прикрывая тем самым спину фантома. Уход от очередной выпущенной очереди ознаменовался новым выстрелом со стороны Валькотта, и пока он добивал, Соломон уже успел слинять. Благо, лишь в нужном им направлении, что уже и без того доказала подоспевшая кавалерия, которая теперь отдыхала на полу, развалившись в самых неприличных и неправдоподобных позах. Тем не менее, Валькотт все равно не сомневается в способностях дикаря.
Но судьба, в существование которой Джей отказывался верить, равно как и в Бога, снова ставила палки в колеса, чем заставила былого вояку ощутить тревогу. Полная синхронизация Соломона и его псов не всегда играла на руку, например, как сейчас, когда состояние самого носителя ставилось под угрозу. И пусть тот сам, в итоге, утверждал, что все под контролем, Валькотт все равно мысленно возвратился к гибели вигиланта на связанном с Грэгори заданием.
Проследив за Соломоном до нужной двери, Джей первым делом все же обратил внимание на лежащих у нее неоспоримых членов их отряда, пусть те и воспринимались больше как мерзкое дополнение. Дернув уголком губ, он только прошел мимо всех троих, понимая, что смерти псов им только не хватает, ведь стоит этому произойти, как существует большая вероятность того, что психическое состояние Рэмпейджа подкосится куда сильнее, а это грозит всему отряду как минимум еще одной потерей.
— Как только мы его допросим, — обращаясь к Соломону, вполне спокойно говорит Валькотт, всматриваясь в дверь и замок, — он весь твой.
Когда же он отвлекся, то смерил фантома взглядом, оценивая его состояние и готовясь отдать команду, но тогда ловит рукой брошенную в его сторону пробирку, и занимается уже ее изучением.
— Только голову не теряй, Рэмпейдж, — посоветовал Валькотт и попытался одарить того серьезным взглядом, пусть и понимал, что ничего не выйдет. Потерять Соломона, при всей его своенравности, хотелось мало, сорвать задание — еще меньше. Итан умел набирать искусных людей, однако именно Валькотту предстояло углубиться в их состояния изнутри и понять, что же наполняет этих маньяков; именно Валькотт соединил их всех, научил работать сообща и создал отличную разностороннюю команду.
Пока Джей приводил в действие поданную Соломоном отличную идею, которая давала шанс попасть им внутрь и обойти не самые лицеприятные последствия, коридорами раздался знакомый до боли голос. Илэйн. Уже через наушники он сумел-таки понять, в чем состоит проблема, о которой столь громкой руганью девчонка известила всех, кто находился в темноте.
— Отставить панику, — говорить теперь стал Валькотт, явно теряя всякое терпение. Он поднял прибор ночного видения на лоб и вновь обратился к коммуникатору на своей руке, выслеживая на нем местонахождение фантомов, а заодно отслеживая передвижение квадрокоптера. — Зейн, шевели своей тощей задницей и помоги Илэйн! Удалось определить помещение, к которому вы направитесь сразу после того, как вызволите Бланта. Пересылаю вам данные. Но если мои догадки верны и Нэйтана утащил носитель, носителя не убивать. Повторяю, носителя не убивать! Ни при каких обстоятельствах! Это касается всех! Используйте браслеты. Уэлш, двигайся западнее, в самый конец.

DOMINIC ZEIN
Джон зол. Джон и впрямь нереально зол. Доминик удовлетворенно хмыкнул. Ему определенно нравится злить напарника.
— Сыкло, — малыш Никки запрокидывает голову назад и заливисто смеется, повышая уровень ненависти Уэлша на пару градусов, — ты такой, — Зейн делает паузу, подбирая подходящее слово, — несуразный.
Джон Уэлш, отдавая данное своему характеру, молчит. Молчит, но в месте с тем, твердым шагом направляется к нему, одновременно доставая армейский нож — сантиметров пятнадцать отборной стали. Ник прекращает смех, но улыбка все также не сходит с его уст. Он знал, что последует дальше. — Ну-ну, малыш Джонни, не злись. Я же пошутил.
Отобранная игрушка корчится в агонии, пока Зейн в деталях рассматривает эмоции на лице фантома, по крупицам собирая отдачу. Иногда складывалось ощущение, будто бы Доминик — энергетический вампир и наслаждается отрицательными эмоциями окружающих. Да, он любит провоцировать конфликты вокруг себя, нередко сам играя на первых ролях. Да, он может специально создавать проблемы и ненужные межличностные трения и разногласия. Но делает это Никки скорее из любопытства, ожидая ответной реакции, нежели, чтобы причинить кому-то вред.
Он любит людей. Обожает. Но и они должны любить его. Иначе ничего не получится.
— Удовлетворен? — Зейн стоически переносит небрежное отношение к своей униформе. Кровь носителя клеймом застывает на нагрудном кармане, служа еще одним подтверждением финальной стадии. Доминик открывает рот, но звонкий голос Уинблад, а следом — Валькотта, не дают ему сказать и слова, — Зейн, шевели своей тощей задницей и помоги Илэйн!
«Тебе повезло, малыш Джонни».

— Привет, крошка, — Доминик с улыбкой оглядел взъерошено-возбужденную Илейн с лихорадочным блеском в глазах. Ее излишне эмоциональная реакция, особенно для их положения в штабе и рода деятельности, на неприятность с напарником сказала ему о многом — она действительно сильно переживала за Нэйтана. За-ба-вне-нько. Впрочем, именно словосочетание «психованная тварь», достаточно истерично прозвучавшее из хорошенького ротика Уинблад, произвело фурор и вынудило Зейна поскорее спуститься к пострадавшим фантомам с лютым желание познакомиться с сим очаровательным экземпляром. — О, ты уже подготовила мне плацдарм для работы? — Не требующий ответа вопрос имел перед собой иную цель — привести в первичное состояние взволнованную девушку. — Хотя, стой, давай подождем еще минут пять — хочу насладиться криками Бланта. Обычно он такой сдержанный, — сложив руки на груди, Никки весьма успешно сымитировал процесс бездействия. В то же время он, разумно остановившись на определенной дистанции (на дистанции вытянутой руки — мало ли, что за дрянь находится в камере, помимо Нэйта) от двери, оценивал общую обстановку и возможность задействовать свою способность. Достаточный обзор имел место быть — хорошо; приглушенный свет, создающий интимно-ламповую атмосферу — не очень, но сойдет; нулевая информация об объекте — хреново, если честно. Ему нужны были хоть какие-то данные. Но он не располагал ничем, окроме обрывочных «трах-бабах и нет его».
— А-ну-ка, малышка Уинни, сунь ручку в окошко, — Доминик склонив голову набок, в состояние легкой задумчивости перебирал в голове варианты своих дальнейших действий. Натолкнувшись на недовольный взгляд Илейн, он отрешенно пожал плечами и сделал шаг к двери. — Нет? Ну, нет, так нет.
Процесс соединения с мозгом даже заранее известного противника, а в дальнейшим — замещение контроля над опорно-двигательной системой, всегда непрост. Работа вслепую же не то, чтобы предполагала, а требовала дополнительных энергетических затрат. Шагнув в пропасть, Доминик на мгновение растворяется, чтобы в следующее — оказаться погрязнутым в болоте. Бездна, что творилось в голове у этой женщины. Она явно повредилась рассудком. Она явно действует в состояние аффекта, ее чувства обострены на максимум. Эта жертва не нравится Нику. Сомнительная. Непривлекательная. Хаотичная. Зейн резким жестом хватается за неосторожность неизвестной — тело стало послушным, оно подчинилось кукловоду. Вероятно, Нэйтан каким-то движение или действием отвлек ее внимание, что весьма удачно сыграло ему на руку. Быть может, дело было вовсе не в Нэйтане.  — Нэйт, не вздумай тронуть ее. Нэйт, ты меня понял?

— Внимание на дверь! В случае чего — Блант на тебе, — прекращение криков, сдавленная ругань, читай, неразборчивое отдаленное бормотание, двойной звук шагов и характерный щелчок. — Ку-ку.
Доминик с интересом уставился на образовавшийся проем — кто же тут у нас?

SOLOMON RAMPAGE
У каждого свое понятие нормы. Кому-то нужна семья с тремя детьми, женой-домохозяйкой, кому-то достаточно одного ребенка, а кто-то не хочет заводить их вообще. Кто-то предпочитает одиночество, ограничивая свой круг общения собственным мнением, питая его искусственными источниками информациями. Кому-то достаточно животных с их простотой и понятными инстинктами. Но каждый из них готов до смерти защищать свой привычный ореол обитания, если на него покусятся без объявления военных действий.  Соломон был именно в такой ситуации. Приказы Валькотта, непонятная ситуация с Нэйтаном и прочие переговоры по коммуникатору были раздражающим фоном, не более. Ирландец уверенно приближался к цели, ведомый лишь ему понятными инстинктами.
Когда в коридоре снова загорелся свет, он снял прибор ночного видения и поморщился, прикрывая глаза рукой. Из соседнего помещения доносились жалобные крики, что заставляло кровь внутри него закипать еще больше. Он то знал, кому они принадлежат.
Она стояла посреди кабинета, продолжая резать по живому своим раскаивающимся писклявым голосом. Будто это поможет, будто это скрасит следствия ее действий. Рэмпейдж затрясся от злости,  его глаза наполнились яростью. Хотелось взять и разорвать ее пополам, как тряпичную куклу, но это слишком радужный исход. С губ ирландца сорвался звериный рык, и он направился вперед уверенном шагом, сметая любые преграды на своем пути, в том числе фантомов. Удар ладонью в лоб заставил  девушку поднять голову, второй пришелся молниеносно по горлу, заставляя жертву беспомощно хватать воздух. Наконец-то она закрыла свой поганый рот, выплевывающий яд и фальшивое раскаяние. Ирландец много лет назад усвоил, что если убить человека стало чуть ли не обыденным действием, то вредить животным могут лишь самые последние отбросы, жаждущие исключительно новых ощущений. Вот где настоящее зло. Но что людям грозит за издевательство  или убийство животных? Абсолютно ничего по сравнению с куда меньшими прегрешениями.  Любое слово Анны станет для нее гвоздем в крышку собственного гроба. А вот появившаяся на лице синева от удушения исключительно ей шла, постепенно успокаивая Соломона. Он смотрел в ее глаза, оскалив зубы и будто намереваясь вцепиться в горло. Вокруг раздавались какие-то голоса, требующие ее отпустить и следовать приказам Валькотта. Но зачем им этот биомусор в оболочке беззащитной девушки, что она знаем такого, что фантомы не смогут сделать сами? След Грэгори у них есть, проблема с дверью должна уже решаться. Ни единого веского довода, что мог бы помешать ему отомстить за причиненную боль догам. Оставалось лишь решить как растянуть ее последние минуты, чтобы получить от них максимальную степень удовлетворения.

DOMINIC ZEIN
Вздернутый носик показывается из полумрака первым, следом вытягивая за собой невзрачную на вид девушку с впавшими глазами и ярко выраженной ненавистью во взгляде. Доминик перестает улыбаться, задумываясь о своем, но все так же продолжает рассматривать свою нынешнюю жертву. Уайт, Уайт. Мужчина, не выходя из прострации, легонько дернул кистью, уводя тело Анны из под хвата Бланта — не хватало, чтобы он еще навредил ценному материалу. И, как выяснилось чуть позже из сбивчивой речи разнервничавшейся пленницы Грегори, источником информации.Уайт, Уайт, что же ты сотворил?
— Ну-ну, золотце, — Уинблад с помощью своих женских чар или крепкого леща удалось убедить Нэйтана не так бурно реагировать на человека, умудрившегося заставить его испытать, а точнее, освежить весь спектр болевых ощущений. — Иди ко мне, — словам вторят действия, — сильно испугалась? — Кукловод по-отечески кладет руку на плече, улавливая дрожь Анны, — все будет хорошо, да? Малыш Нэйти не сделает тебе больно, он понимает, что ты не хотела, что просто перепутала. Все будет хорошо. Все будет просто замеча...— в этот замечательный момент дикий пес фантомов появляется на горизонте и следует принципу 'вижу цель — не вижу препятствий'. Хорошо, что Зейн успевает отойти от объекта агрессии Соломона и под удар подставляется исключительно Анна. Та самая плохая девочка Анна, посмевшая причинить бо-бо собачкам малыша Сола.
Не то, чтобы Ник не мог попробовать уберечь девушку от прямой атаки — по его мнению, он все равно бы не успел настолько быстро на Рэмпейджа прореагировать. Никки всего лишь хотел дать Соломону ощутить чувство мести, постараться удовлетворить свою ярость осознанием того, что виновная понесла наказание. Заслуженное наказание, ведь причинила боль тем, кого любит малыш Сол... Шутка. Доминику было искренне любопытно что предпримет в этой ситуации Илейн и не загорится ли Блант вновь.
— Зейн,— ремень выскальзывает из-за пояса раньше, чем девушка договаривает свою фразу. Так не честно! Зейн обиженно наблюдает за тем, как Соломана отрывают от удушения Анны, используя тот же метод, что и он — кукловод надеялся на более зрелищное противостояние. Но стоит только Уинблад оттянуть разъяренного вепря от его марионетки, как он оказывается рядом и заботливо подымает ее, услужливо интересуясь — сильно испугалась? Повезло, видимо он не хотел убивать тебя сразу.
— ЗЕЙН! — Малышка Уинни рявкнула достойно — где-то на уровне боевого клича Рэмпейджа. — Иду, иду. Хотя я, если вам интересно, остался бы посмотреть.

«Я знаю, где он, знаю, где он. Не трогайте, я покажу, только не трогайте меня, я покажу, покажу... тайный ход, я знаю, я знаю, я покажу...»
— Золотце, — начал было Доминик отойдя на достаточное расстояние от фантомов, — как тебя зовут? «Анна».
— Анна, я тебя не обижу, — наверное странно звучат такие слова из уст человека, контролирующего твои движения, — но и отпустить тоже не могу. Ты сама понимаешь почему, не глупая девочка. То что ты сделала в той комнате — ужасно.. и поразительно одновременно! Расскажешь что ты с ним сделала? — Никки с улыбкой посмотрел на девушку. — Это... это все он, он... опыты... мучил, издевался... это не я, это тьма... тьма внутри меня, он сотворил ее...
— Ого, да ладно. Ты просто супер! — Зейн с восторгом смотрит на сжавшуюся в этой полутьме девочку, получая в ответ блеклую, но тем не менее улыбку. — А, прости, что напоминаю, но ты говорила, что знаешь о каком-то тайном ходе? Там скрылся этот ублюдок Уайт? — Она кивает, только губы что-то шепчут неразборчиво «охранник», «ключ». Доминик устало вздыхает и слегка приопускает свои сети.

— Соскучились? — Зейн застает Джея и Джона около дальней двери, которые они, к удивлению, умудрились приоткрыть. Несколько нестандартным способом, но в деле главное результат, ведь так? — Думаю, это вам уже не понадобиться? — Ключ-карта, отобранная по дороге сюда у одного из выживших охранников, так и осталась зажатой меж пальцами. Сунув ее за ненадобностью обратно в карман, Никки со своей куколкой подошел к фантомам. — Давай поможем Валькотту найти охуевшего Уайта?
Анна знает дорогу. Анна поведет.

JOHN WELCH
Ему хочется снять маску ночного видения — она доставляет неимоверный дискомфорт, но он не осмеливается. В отличие, например, от Уинблад он не мог адаптироваться к темноте, в которую сейчас был погружен этот подземный комплекс Грегори Уайта. И поэтому он терпел. Надо сказать, это была одна из самых плохих черт Уэлша, а в довесок ко всему фантомам нужно было присвоить ему позывной "Терпила", чтобы в конец закрепить это за ним. Однако, в некоторых случая его "вредная" привычка была как нельзя кстати. Вот, например, сейчас, когда Валькотт, выбив дверь, которую он до этого взламывал, кидается к следующей двери, закрывающейся у его самого носа. Понимая, что только что на его глазах их цели удалось уйти, Джей теряет всякое самообладание, переходя на отборный мат и оббивая свои кулаки, наверняка в кровь, о эту самую злосчастную дверь. Джон лишь недовольно поджимает губы, не произнося ни слова, понимая, что любой комментарий с его стороны вызовет в Валькотте еще большую волну злости и негодования. Он хоть его и не боялся, однако, надо признать вид разъяренного Валькотта внушал некоторое беспокойство. Поэтому он отходит чуть в сторону, так чтобы не выпускать из виду ни Джея, ни пустой, не считая полужив догов Соломона, коридор, из которого в любой момент могли вывалиться парочка неприятностей, даже не смотря на то, что аварийное освещение вновь заработало. Уэлш настораживается, когда за очередным звуком удара, звуки шагов. Они были еле различимы, однако, это вполне хватило для того, чтобы Джон вскинул свое оружие и в ожидании, застыл, безотрывно смотря в ту сторону коридора, из которой слышались шаги. Он даже не стал предупреждать Джея, полагая, что, если это все таки неприятель, тот то заподозрит неладное, когда Валькотт перестанет браниться и ломится в запертую дверь и будет действовать более осторожно. Это не на руку поджидавшему этих незнакомцев Джону. Однако, вместо эфемерных врагов, фантом слышит это противное "Соскучились". Ооо, каково же было желание пристрелить этого недомерка, а потом пожать плечами и сказать Валькотту, что "мол, извини, дружище, палец дрогнул". Но вместо этого Джон выпрямляется, стаскивает со своей головы маску ночного видения и закидывает свое оружие на плечо, встречая Зейна и его чумазую подружку, так сказать, прохладно и без особого энтузиазма. А вот Валькотт наоборот, вспылил еще больше, наверное, именно поэтому он так стремительно преодолел расстояние, которое их разделяло, и выудил из кармана Доминика ключ-карту, которую тот демонстративно засунул в карман формы. Джон наблюдает за этим, молча, однако, его внимание больше направлено на девчушку, которую привел Зейн. Не нужно обладать какой то сверхспособностью, чтобы понять, что сейчас она находилось под контролем у Доминика, как и то, что это та самая девка, которая напала на Бланта. Джон чуть склоняет голову с интересом разглядывает ее, понимая, что физически она ничего не могла сделать — уж больно тщедушна была, однако, хрупкое телосложение не отменяло того факта, что она могла быть носителем. Тут даже не оставалось никаких сомнений, ведь не каждый может заставить так сладко петь от боли фантома, который не чувствует боли. Когда Зейн, уходит с очередным заданием от Валькотта, Джон делает шаг в сторону девки и осматривает ее еще раз с головы до ног.
— Ну-ка. — он подходит к девке, вытаскивая из жилета браслет и без каких либо объяснений защелкивает его на ее худом запястье. Смотрит на Валькотта, который стоит у запертой двери, а потом легко толкает их новоиспеченную проводницу в спину, чтобы та сдвинулась с места, что она и делает не только из за толка Джона, но и потому что Джей направляет на нее свое оружие. Они втроем входят в туннель. Было вроде бы тихо, однако, через мгновение до них долетают отголоски эха, которое подтверждает, что Уайта все еще можно догнать. Девка, поняв тоже самое, изменилась в лице и рванула вперед с такой прытью, казалось бы на которую ее тщедушное тело не было способно. Уэлш еще раз бросил взгляд на Джея, а потом побежал в след за девкой, чтобы не упустить ее из виду, так как она пробежав всего метров десять сразу свернула за угол. Джону лишь оставалось надеяться, что она не заведет их с тупик.
Туннель был действительно запутанным, однако, эта девка вполне хорошо ориентировалась в нем, сворачивая в нужных местах, по крайне мере, Джону так казалось, потому что эхо, которое подстегнуло их проводницу так быстро бежать, становилось все сильнее. Еще один резкий поворот за угол и Джон видит четырех человек, которые уже добежали до конца коридора и готовы скрыться за очередной поворот. Девка издает какой то нечленораздельный вопль и бежит еще быстрее, не смотря на то, что двое из сопровождения Уайта отстают от объекта охраны и подымают оружие. В коридоре секундой позже, раздаются два выстрела. Чуть позже они оставляют позади два мертвых тела. Ну,а за поворотом их ждал третий телохранитель, который открыл сразу же неприцельный огонь, давая время Грегори Уайту уйти от своих преследователей как можно дальше. Уэлш жмется к стене, но бежать не перестает. На бегу прицеливаться было труднее, но не настолько, чтобы можно было промахнуться, поэтому третий телохранитель падает навзничь, когда пуля, выпущенная из оружия Джона, попадает ему прямо в голову через глазницу. Фантом останавливается всего на секунду, смотря на то, как Грегори Уайт бежал от них в панике. Больше он не будет убегать. Он облизывает губы и делает еще один выстрел, после которого туннель взрывается диким воплем боли.

SOLOMON RAMPAGE
В мире есть две постоянные величины, отожествляющие собой недоверие: рыжие и евреи. Оба явления имеют мало общего с человечностью и ведут кровопролитную войну за единоличное главенство. Любой источник информации предупреждает об исходящей от них скверне и необходимости быть начеку даже в самой безобидной ситуации. Ваша беспечность — их главное оружие. Стоит хоть на мгновение потерять бдительность и обратного пути не будет. Это и произошло с Соломоном, когда он позволил поддаться чувству мести и сосредоточиться на Анне. Нож в спину, а точнее ремень вокруг шеи, застал его врасплох. Предшествующий этому удар по коленному сгибу выбил его из равновесия и заставил повалиться на спину под напором стянувшейся на горле удавки. Его беспомощное тело волокли все дальше от объекта ненависти, а пальцы безуспешно пытались обеспечить необходимый глоток воздуха. Ситуацию спас угол тяжелого  лабораторного стола, за который ирландец уцепился краем ступни. Небольшой остановки хватило, чтобы ухватить новоиспеченного самоубийцу за волосы и смачно приложить носом об собственное плечо. Затем еще удар локтем в область печени и Рэмпейдж перекатывается в сторону, привставая на одно колено и вооружаясь. В левой руке ствол, правой — одноручный топор с короткой деревянной рукоятью. К этому моменту он был уже под прицелом Илэйн. Ирландец оскалил зубы и повернул голову в сторону, где мгновение назад стояли Анна вместе с Домиником. Теперь он мог слышать лишь топот убегающих ног.
— Ггхххрррр,— рык эхом отразился от стен, напоминая горный обвал. Его одолевало желание метнуть топор промеж ее паскудных глаз, а затем уже действовать по обстоятельствам. Сказать Валькотту, что в пылу боя с наемниками она сама споткнулась и напоролась на лезвие, всякое бывает. Ему ли не знать? Соломон наклонил голову влево, делая медленные шаги, затем в противоположную сторону, словно гипнотизируя жертву, и наблюдая, как она сосредоточено водит за ним оружием. Девочка выглядела решительно в своем намерении открыть огонь при необходимости, девочка за это обязательно поплатиться, только если не сможет объяснить глухонемому канадцу  по-арабски, что басист не успевает за ритмом барабанщика и не покажет, как должно быть правильно.
— Я был тебе должен. Долг оплачен,— Соломон едва слышно прохрипел, постоянно выпячивая язык изо рта, будто съел самую отвратительную конфету в мире. Говорить было чертовски трудно. И где справедливость? Тот, кто с Джоном на двоих выговаривает полтора слова в сутки, окончательно лишен дара речи, а человек-помело сбежал вместе с Анной и наверняка снимает сливки с торта: убивает Грэгори.
Где-то в сознании кричал голос, что девица лишь старается следовать плану и выполнять приказы. Безумству храбрых поем мы песню.
— Сделаешь так еще раз и будешь на собственных поминках в закрытом гробу,— Рэмпейдж смачно облизал нижнюю губу и улыбнулся, будто уже представил эту картину. Все до мельчайших деталей, даже порядок фантомов для прощальной речи. Первым, безусловно, пойдет Нэйтан, говорить он будет мало и по существу, несколько теплых слов, кто-то даже пустит слезу. За ним слово возьмет Джон. Как слово… Будет многозначительно молчать и бросать презрительный взгляды, пока эстафету не примет Джей. Его заготовленная с бумажки речь будет напоминать отчет Итану об очередном успешно выполненном задании, в котором Уинблад посвятили несколько лишних строк. Завершит сие действо Доминик. Он будет кушать конфеты, рассказывать веселые истории из жизни фантомов в надежде сорвать бурные овации, но в ответ лишь натянутое молчание отряда и жиденькие аплодисменты Джона, наполненные презрением не меньше, чем карманы Илэйн всякими вкусняшками.
Ирландец сплюнул на пол, спрятал оружие и кивнул в сторону Нэйтана, который все еще приходил в себя. Наверняка у него к Анне вопросов было не меньше, но поезд ушел, и им оставалось только обыскать склады на предмет ценных вещей. Соломон слабо представлял себе, что для них действительно будет представлять интерес, а что просто булыжник. Его роль сводилась исключительно к сопровождению. К тому же он хотел побыстрее вернуться к догам. Рэмпейдж чувствовал, что они выкарабкаются. И это было единственным утешением. И катализатором того, что спор удалось решить полюбовно.
В одном из помещений среди множества непонятных электрических приспособлений и прочего мусора ирландец заметил стеклянный купол, который освещался несколькими лампами. Под ним лежала бейсбольная бита с длиной потускневшей надписью. Такая же была на фотографии в деревянной рамке, на которой изображен какой-то черный парень. Соломон снял купол и внимательно рассмотрел снимок, на котором отчетливо читалось следующее: «Моему хорошему другу от Майкла Джордана». Рэмпейдж безразлично вскинул бровь и выбросил фотографию, бита ему нравилась куда больше. Он несколько раз взмахнул ею по воздуху и вышел в коридор. Убедившись, что встречать их больше никто не торопится, развернулся и прислонился к дверному косяку, скрестив ноги и наблюдая за тем, как Уинблад с Блантом копошатся в вещах.

JOHN WELCH
Крик Уайта разносится по туннелям сладостной для ушей фантома руладой, вызывающая на безъэмоциональном лице оттенок удовольствия, которая выражается в кривой ухмылке. Он выпрямляется и опускает свое оружие. Свою часть работы, пусть она и оказалась больше импровизированной, чем предрасполагалось изначально, он выполнил. Остальное стоило предоставить Валькотту. Из всех фантомов, пожалуй, только он имел больше прав на передачу "привета" от Итана Эльдермана и выполнения той самой главной просьбы, которую высказал глава вигилантов в случае успешного выполнения плана. Поэтому Джон поворачивает голову в сторону Валькотта, ожидая от своего командира дальнейших действий. И тот, как и ожидал фантом, недолго думая, приступает к выполнению поручения Эльдермана. Смотреть на это было даже приятно — перепуганный Грегори Уайт, не последний человек на черном рынке, валяется в луже собственной крови, скулит у ног фантома и не понимает, что происходит. Картина маслом.
Джон делает пару шагов вперед, чтобы видеть искаженное болью лицо их жертвы, при этом как то совершенно забывая о девчонке, которая осталась стоять позади, переминаясь с ноги на ногу и смотря во все глаза на истекающего кровью Уайта. Проходит всего мгновение перед тем, как Джон оборачивается, чтобы проверить на месте ли еще эта девка, и каково же было его удивление, когда он не обнаружил ее. Он, конечно, видел, с какой прытью ее тщедушное тело могло передвигаться, имея для этого веские причины. И сейчас, когда первоначальная цель была ею достигнута, хотя Джон сомневался, что правильно понял мотивацию этой барышни, перед ней явно стал вопрос о жизни и смерти. Ее бегство красноречиво об этом говорило.
— Блядь. — стиснув зубы, выругался Уэлш. Он бросает быстрый взгляд на Валькотта, который склонился над Уайтом, и долго не думает о том, что ему делать. Упускать девку из виду было ошибкой, однако большей бы ошибкой было отпустить ее. Поэтому Джон кидается к одному из первых ответвлений в этом коридоре — оно было ближе всего, да и так быстро скрыться эта паршивка могла, только нырнув в этот коридор. Он прислушивается, однако, эха не слышит — девка была босой, и услышать шлепанье ее ног было нереально, учитывая, что на заднем фоне завывал Уайт. Но буквально через мгновение он слышит крик, явно принадлежащий их беглянке, которая, судя по крикам, не так уж и далеко смогла уйти. Уэлш срывается на бег, улавливая своим слухом плохо различимые из за эха обрывки ее возгласов, понимая, что там она не одна, потому что никто в здравом уме не стал бы, так громко верещать в попытке спасти свою жизнь. Уэлш вскидывает свое оружие, ожидая, что этот незваный гость на их фантомском празднике появится. Однако, к сожалению, он никого не обнаруживает рядом с девкой, которая валялась на полу, заливая его своей кровью. В ее руке зажат камень, а сама она жалобно всхлипывает, явно чувствуя, как из нее толчками вытекает жизнь. Джон кривится, смотря на рассеченную сонную артерию на шее девки. Сюда бы Бланта и его умения врача... Уэлш опускается на колени перед девчонкой, секундой позже хватает ее за горло, пытаясь хоть как то приостановить обильное кровотечение. Жмет на рану сильно, но даже это не особо помогало — кровь просачивалась сквозь его пальцы. Он снова матерится.
— Зажимай! — Уэлш скорее рычит, чем говорит, когда обессиленную руку девки он кладет на рану вместо своей. — Если хочешь жить, зажимай. — он хватается за низ футболе или робы, что было не так уж и важно, и с силом отрывает огромный кусок ткани. Быстрыми и ловкими движениями сматывает его в небольшой валик. Следом он выдергивает свой ремень из штанов, один конец которого он довольно ловко протягивает под головой у девчонки. Скрученный из ткани валик прикладывается к ране, обмякшая рука девчонки закидывается наверх, а концы ремня туго стягивают у нее под подмышкой. Уэлш не был мастером первой медицинской помощи, и он прекрасно об этом знал, поэтому нужно было, как можно скорее отнести ее к Бланту, чтобы тот ее немного подлатал...
— Блант, готовь свою аптечку. Вспомнишь, как нужно спасать людей, а не только их калечить. — говорит по общей переговорной волне фантомов. Он без особо труда поднимает с пола полуживое тело девушки, и поворачивает назад. Теперь главное не заблудиться в этих катакомбах, пытаясь спасти эту девку.