Он сошёл с «Бестии» вот уже, как целую Луну назад. Ступил на земли Вестероса спустя долгих тринадцать лет. Очень долгих тринадцать лет, которые стёрли многие воспоминания о прошлой жизни... когда он был Ланнистером, частью Великого дома. Сейчас он был уставшим путником, практически забывшим, что такое твёрдая земля под ногами — даже спустя целый месяц Гериона пошатывало. Теперь его вполне могли принять за железнорожденного, те всегда ходили так словно всегда были пьяны, а ноги имели нетвердую поступь. Но в Солнечное копье, как понял Герион, корабли с Пайка не заходили, как и корабли из Солнечного копья не плавали на северо-запад. И уже давно. Так что принять его могли только за пьянчугу или на худой конец за рыбака, вдруг решившего остаться на суше. Хотя ни пьянчуги, ни рыбаки, ни какой либо другой сброд, которого всегда хватало в столичных и портовых городах, не останавливались в «Золотых песках» — позволить себе это мог даже не каждый капитан корабля, который заходил в Солнечное копье. А Герион не смог отказать себе в пуховой перине, свежей воде для умывания каждое утро и хорошей еде, которую подавали на медных тарелках так похожих на пронзённый копьем золотой диск солнца Мартеллов.
Сегодня он завтракал позже обычного да ещё и в общей обеденной зале. Ему вдруг захотелось увидеть новые лица приезжих и дорнийцев, что приходили в «Золотые пески», чтобы утолить свою жажду или голод. Послушать местные сплетни и слухи из за моря. Или даже завести с кем нибудь ненавязчивый разговор ни о чем, чтобы напомнить себе, что он все ещё имеет голос и способность говорить. А ещё присмотреться к людям из торговых караванов, которые должны были в скором времени отправится в путь по дорнийским маркам, чтобы доставить из Солнечного копья шелка, пряности, вино и многое другое, что привозят в этот город на кораблях со всего мира. Раз уж он не смог найти корабль, который шёл бы в Ланниспорт, то стоило рассмотреть возможность добраться до Утеса по суше. И лучше всего было наняться к кому нибудь в охранение и пройти по землям Мартеллов обычным наемником. Будет большой удачей, если ему удасться отыскать караван, который дойдёт до Принцева ущелья... Но Герион сильно не надеялся на неё, морально готовясь к долгому и одинокому пути до дома.
- Скажи, почтенный Исмин, — заговорил Герион с хозяином «Золотых песков», когда с завтраком было покончено. — У кого в Копье можно купить хорошего дорнийского скакуна?
- А тебе какого надо? — в ответ спросил Исмин, откидывая полы своего длинного цветного кафтана и усаживаясь за стол к Гериону. — Если породистого, то в господских конюшнях. Но цена у них, сам понимаешь, неподъёмная даже для тебя. А если кого поскромней желаешь, так это тебе к Тадеу. Он каждый день пригоняет парочку ездовых лошадей на рынок. Но идти к нему нужно с утра пораньше пока кони свежие и вычещенные, а сам Тадеу не понимает Неведомого через раз... Собрался таки наконец в путь дорогу? — полюбопытствовал Исмин, внимательно смотря на Гериона.
- Да. Я прождал корабль целую Луну, и не уверен, что, если прожду ещё столько же, то дождусь. За это время я уже смогу наполовину пересечь пустыню. — ответил Ланнистер, отпивая из кубка прохладную воду с лимонным привкусом. - Так что остаётся передвигаться по суше... И для этого мне нужен хороший дорнийский конь.
— Не знаю зачем тебе покидать пределы Дорна... За Красными горами давно неспокойно. Поговаривают даже, что Хайгарден пал, Тиреллы больше не верховодят в Просторе — вырезали всех.
- И кто же?
— Ланнистеры. — не сказал, а выплюнул почтенный Исмин. — Мало им было Рейнов и Тарбеков, решили и Тиреллов под корень извести. Да и что ещё ждать от этих подонков, которые погубили нашу принцессу Элию и ее детишек?! — сердцах воскликнул мужчина. На него покосились с соседних столов, но он не обратил на них ровным счетом никакого внимания. — Вот, что я тебе скажу, Герион, здесь в Дорне безопасно — по суши к нам через Красные горы не пройти, а флот Мартеллов не даёт железнорожденным перекрыть все торговые пути. И лучше бы тебе оставаться здесь...
— Мой путь лежит домой, Исмин. Я не был там больше десяти лет. Не думаю, что меня смогут остановиться воюющие между собой сытые лордики. — с горечью сказал Герион. Он знал, в Дорне Ланнистеров не любят, даже больше — ненавидят. Но сейчас, кажется, эта ненависть превратилось в реальную жажду крови, и, открой Герион своё настоящее имя, ему бы вскрыли горло ещё до того, как он сумел бы договорить девиз своего дома. Но как бы не было больно и горько, в данный момент это уже не имело значения. Смеющийся Лев просто хотел вернуться...
— Может ещё подскажешь, выходит ли из Солнечного Копья в ближайшее время караваны до Красных гор или на худой конец до Айронвуда?
— Знаю ребят, которые идут до Вейта. — Исмин оглядел обеденный зал и добавил. - Сейчас их нет, но вечером я тебя с ними сведу. Или можешь поискать Айдо на рынке, он закупает ткани.
— Спасибо. — искренне поблагодарил Герион, подымаясь из за стола, намереваясь последовать совету Исмина и отправится на рынок, чтобы взглянуть на Тадеу и его коней, да найти Айдо.

...Герион с облегчением вздохнул, когда смог смыть с лица и шеи пыль и песок, принесённый с пустыни. Он вернулся с рынка вполне довольным — завтра на рынок для него пригонят гнедого молодого  жеребца, которого он сможет объездить и убедится, что этот резвый трехлетка ему подойдёт, а так же сговорился с Айдо, которому лишний меч в караване лишним не был. Все складывалось вполне удачно. От кувшина с водой его отвлёк стук в дверь.
— Господин Герион, в обеденном зале спрашивают вас. — на пороге его комнаты с поклоном возникла молоденькая девчушка.
- Кто? — чуть нахмурившись спрашивает мужчина.
— Леди своего имени не назвала.
— Скажи, что я сейчас спущусь. — девчушка с таким же легким поклоном удалилась, тихо прикрыв за собой дверь. Герион хмыкнул. В Солнечном копье он не успел завести хоть сколько нибудь нормальных знакомств, да и не стремился. Что уж говорить о дамах, а ведь служка говорила о леди. Хотя была одна... Он как то в один из вечеров развлекал местную публику в обеднелом зале байками об Асшайе, и одна леди проявляла немалый интерес, задавая вопросы и выспрашивая подробности. После они имели весьма задушевный разговор о краях, в которых довелось побывать Гериону. Мужчина утёр лицо краем своей рубахи и решил более не томить леди в ожидании.
- Леди Айша. — констатировал Герион, выйдя в общий обеденный зал и увидя женщину, что ожидала его. Его губы дрогнули в улыбке, а голова склонилась в легком поклоне. — Надеюсь, вы простите меня за задержку. Я лишь недавно вернулся с рыночной площади и мне хотелось смыть с себя городскую пыль. — он присел на лавку, с вежливым интересом разглядывая свою гостью. В ней все было дорнийским: наряд, смоляные кудри, смуглая кожа. Разве что серые глаза не горели столь явно тем живым огнём, что можно было увидеть у прочих. Но от этого леди Айша нисколько не проигрывала.
- Чем я могу вам быть полезным, леди Айша? — спрашивает Герион, отвлекаясь на несколько мгновений на служанку, которая принесла им лимонной воды и фиников.

Отредактировано Gerion Lannister (16.04.2020 17:09:42)

Разлитая лимонная вода по медным кубкам, освежала. И это было то, что нужно, после палящего солнца, под которым Герион провёл не один час, прогуливаясь по рынку. Приятный полумрак общей обеденной залы дарил уставшим глазам отдых, а сандаловые курительницы ненавязчиво перебивали городские запахи, которые иногда доносились через распахнутые окна. Яркий солнечный свет запутывался в легкой ткани, что лениво колыхалась. И Герион вдруг понял, что давно не чувствовал себя столь умиротворенно, как в этот момент. Он практически достиг своей цели — он переплыл множество морей, прошёл многие лиги, и сейчас он находился на пороге родного дома. И пусть его последний шаг будет длинною в десятки лиг, но он будет последним. К удовлетворению от осознания конечности своего пути присовокупилась и радость лицезреть милую улыбку красивой женщины, которую без сомнений можно было назвать хорошей компанией для отдыха в послеполуденное время.
— После долгих лет странствий, приспосабливаться к новым местам не так уж и сложно. — в тон отвечает Герион, наблюдая за ямочками от улыбки на лице леди Айши. Милое несовершенство природы, делающее обладателя поистине очаровательным созданием. У Джой тоже были ямочки. Герион помнил это отчетливо. Его маленькая леди улыбалась подобно ангелу. И то, что он многие годы не видел этой улыбки, омрачило то благостное состояние, в котором он прибывал, после удачно складывающихся дел. Собственно не он один скинул с себя налёт блаженства — серый глаза собеседницы сделались цепкими и холодными, а голос спокойным и вкрадчивым без прежних ноток беспечности и игривости. Леди Айша решила перейти в наступление, пытаясь вывести Гериона из равновесия своей осведомлённостью его делами. И если Ланнистер весьма спокойно отнёсся к распространившимся слухам о его желании отбыть из Дорна, то, когда с женских губ слетело название его родного дома, как конечной точки в его путешествии, он напрягся. С его обветренного и позолоченного солнцем лица слетели остатки благодушия. Он чуть прищурившись наблюдал, как женщина склонилась к нему, не желая делать их разговор достоянием чужих ушей, как продолжила говорить своим спокойным и вкрадчивым голосом. Ее серые глаза не наблюдают, а пригвождают. Два стальных острых клинка, что веселятся, видя, что оппонент растерян и даже потерян от известной их обладательнице тайны. А ведь он только сегодня утром думал о том, что же случится, если станет известно, что в Солнечном Копьев объявился Ланнистер. И вот леди Айша знает о его "львином происхождении"... Стоит ли ему начать молится Семерым?
Мужчина устало вздохнул. Для того ли он пересек пол мира, чтобы в конечном итоге умереть за грехи родного брата, что очернили имя Ланнистеров в глазах простого люда и сделали непримиримыми врагами два Великих дома Вестероса? Увы, но нет... Совершенно однозначное нет.
Герион сжал зубы и посмотрел дорнийке прямо в глаза. Он не понимал...
— Видимо дорнийские пташки работают куда сноровистей пташек Вариса. — говорит Герион и его голос спокоен, словно он не придает особо значения только, что произнесенным словам, но мужчина понимает, что леди Айша не поведется на его напускное безразличие. — Вы сказали, что у вам две новости и одно предложение... Прошу не томите. — в учтивом тоне неприкрытая ирония. Это было невежливо, но леди Айша вынудила Гериона обороняться, если не мечом, то словом. Не острым словно бритва, но полным скептицизма и недоверия. И они, кажется, совсем не задели женщину, потому что она, наконец, говорит то ради чего и пожелала с ним встретиться... И ее слова заставляют Ланнистера напрячься. Он не знал всех новостей. Здесь, в Дорне, было бы весьма опрометчиво интересоваться делами Ланнистеров, и то, что утром хозяин "Песков" сам поднял эту тему, было чистой воды везением. То, что Утес был сдан, стало поистине шокирующей новостью. Тайвин бы не позволил этому случиться, он бы не приклонился перед Таргариеном снова, не после того, что сделал Безумный Король... Эта новость настолько выбила Гериона из равновесия, что он вновь обратил внимание на Айшу Сенд лишь тогда, когда она была на ногах и прощалась, называв его по имени. Он ничего ей не ответил. Лишь смотрел на милую улыбку, что озарила женское лицо, и на ямочки, что появились вслед за ней. Заворожено и онемевши. Чувство дежавю настигло Гериона в одно мгновение и это окончательно заставило его растеряться. Он моргнул один раз, второй...
- Леди Айша. — окликнул он женщину. Она успела отойти от него, и Герион стремительно поднялся со своего места и сделал один большой шаг навстречу ей. — Мну нужно знать, через какие ворота отбывает ваш караван, если я все же решусь присоединиться к нему. — ему пришлось взять себя руки, стряхнуть с себя оцепенением и быстро отреагировать на прозвучавшее предложение покинуть Дорн.

...Он исходил возле окна своей комнаты, кажется, несколько миль и это никак не успокаивало. Мысли хаотичные одна ко одной заставляли Гериона беспокойно метаться, словно загнанного в клетку льва. Он пару раз видел, как этих огромных зверей, что были на его гербе, запирали за толстыми прутьями решеток, и это зрелище не вызывало в Ланнистере ничего, кроме тревожного чувства где то в районе солнечного сплетения. Ничто так не угнетает, как зрелище пойманного в ловушку когда то сильно и столь же гордого животного, как лев. Но, возможно, это беспокоило только Гериона, а леди Айша, как истинная дорнийка наслаждалась произведенным эффектом, загоняя в угол Смеющегося Льва.
И теперь Герион не мог решить... Правильным решением было бы ответить "нет" сразу же. И в первую очередь из за соображений собственной безопасности. Айша Сенд сказала, что по приказу принца Дорна ее караван отправится на Север с войнами и провизией. Это беспокоило не меньше мысли о путешествии одного Ланнистера вместе с военным отрядом дорнийцев, потому что говорило о приближенности леди Айши Сенд к правящему принцу. И что ей мешает обмолвиться словом о том, что у нее в отряде есть всеми ненавистный Ланнистер? Или она знает, где такого найти в Солнечном копье? Вот уж загадка без ответа!..
А неправильным решением было то, что Герион не ответил "нет" и дал себе время подумать, что по мнению Тайвина он совершенно не умел делать. Но парадокс состоял в том, что думать он умел, но довольно часто принимал неправильные решения из любопытства, чувства противоречия, ланнистеровского упрямства или неизжитого временем авантюризма. Что возобладала в Герионе в момент, когда он поинтересовался через какие ворота караван будет отбывать из Солнечного Копья, сложно сказать, и то, что он рассматривал предложение леди Айши было чистой воды безумием, которым видимо он все таки разжился в Асшайе. И все таки в этом что то было, как минимум странным, а Герион Ланнистер всегда тяготел к странностям и загадкам. Леди Айша стала странной загадкой, знающей его имя, обладающей информацией о делах в Вестеросе, предлагающей воспользоваться возможностью пройти по землям Мартеллов под их же защитой, могущей вести за собой войнов и обозы далеко на Север. Кто же это такая Айша Сенд? Бастардов в Дорне много, считай, что каждый третий, но не каждый третий был таким, как она...
— Исмин, есть ли у тебя смышленый мальчишка, умеющий сидеть в седле, для одного срочного дела? — спросил Герион, найдя хозяина "Золотых Песков" в его небольшом солярии.
— И не один. — ответил мужчина, отодвигая от себя книгу со счетами.
— Тогда отправь одного к Тадеу вот с этим. — Герион выложил перед Исмином кожаный мешочек, в котором звенели монеты с золотым драконом. — Мне нужен мой конь до заката.
— Отправлю самого быстроногого. — понятливо кивнул мужчина.
— А это. — на стол лег другой мешочек. — За гостеприимство и хорошее вино.
— Мои девочки подготовят для тебя припасов и несколько мехов вина, что тебе так понравился. — с улыбкой проговорил Исмин, выходя из за стола. - А мальчишка приведет коня и подготовит его к дороге.
— Спасибо. — Герион протянул ладонь дорнийцу и тот, не раздумывая, пожал ее своей крепкой смуглой рукой.

...Золотой диск солнца коснулся далеких барханов на западе, когда Герион добрался до все еще не запертых ворот городской стены. Стражники, что стояли на посту взглянули на Ланнистера и, не найдя его слишком подозрительным, пропустили через ворота. Он все еще не был уверен в своем решении, как и не был уверен в Айше Сенд. Он не понимал ее мотивов и причин, но был заинтригован ее осведомленностью, чтобы чаша весов отклонилась от благоразумия в сторону безрассудства. И вот он, Герион Ланнистер, Смеющийся Лев, остановился чуть дальше по дороге от Солнечного Копья в ожидании каравана леди Айши, который вполне мог появиться только с восходом луны на небе.
Взглянув на небо, на котором начали появляться первые звезды, Герион спешился и взял под уздцы коня. Тадеу не обманул Ланнистера, продав ему молодого и сильного жеребца гнедой масти с белыми чулками на передних ногах и такой же белой звездой во лбу. Лоснящиеся бока и темная грива — это был красивый конь.
- Тебе нужно имя так, ведь, красавчик? — спросил Герион у животины, заглядывая в умные темные глаза. — На дорнийский манер или на западный? — снова вслух спрашивает мужчина, пропуская сквозь пальцы гриву. — В молодости у меня был Пег и Быстроногий, а в Асшайе Тень, у которой поступь была такой тихой и легкой, что пересекая скалистое ущелье, ты скорее услышал бы эхо своего дыхания, чем стук ее копыт. Ты должен будешь мне помочь в этом, дружище, ведь тебе с этим именем жить. — вполне серьезно сказал Герион, прислушиваясь к вечерней тишине. — Ну или моя новая знакомая, которая знает мое имя, поможет выбрать имя тебе... — протянул Герион, теперь отчетливо слыша и топот копыт, и дорнийский говор множества людей. Караван на дороге в сумерках смотрелся большой темной тучей, что решила спуститься на землю с небес, и всадница на белом коне во главе колонны выделялась ярким пятном, невольно приковывая внимания к себе. Почему то чего то подобного Герион и ожидал от Айши Сенд. Он хмыкнул и криво улыбнулся, похлопывая своего коня по крепкой шее.
— Леди Айша. — приветствовал он женщину, когда она, наконец, доехала до Гериона. - Я подумал, что возможно у вас найдется еще парочка новостей для меня, которые непременно поразят меня так же, как и те, что вы любезно преподнесли мне днем.

— Конечно! — Герион не прячет своей ответной ухмылки. — Как и всякого искушенного мужчину. — он прищуривает один глаз и смотрит на дорнийку, которая отделилась от общей массы конных всадников и остановилась прямо перед ним. Сгущающиеся сумерки скрадывают ее черты лица, но ее ехидную улыбку он видит, дорисовывая в своих мыслях бесенят в пронзительно серых глазах. Днём он уже видел их вместе с ямочками от лукаво-кокетливой улыбки, которой леди Айши одарила Гериона при встрече, поэтому это не составляет труда представить. Сложнее же оказалось не фыркнуть, когда леди Айша язвительно интересуется о его осведомленности в положении дел Простора и причастности к этим делам Ланнистеров.
— О, леди Айша! — восклицает мужчина. — В этом я вас не разочарую. О падении Хайгардена я слышал, и не мало. Как и о Ланнистерах, которые поспособствовали этому. — Герион легко взлетел в седло и поравнялся с леди Сенд, крепкой рукой удерживая своего коня от попыток куснуть белого собрата. — Не скажу, что эта новость меня удивила, я как никак знаю кто такой Тайвин Ланнистер и на что он способен в попытках извести своих врагов. — серьезно закончил Герион, провожая взглядом оторванный куст перекати-поле, который катился вслед конным всадникам движимый поднявшимся тёплым ветром. Вслед за ним ветер поднялся песок, гоня его тем же путём, растрепал гривы коней и длинные темные волосы леди Айши, и исчез, оставив после себя неприятное чувство покинутости. Герион никогда не понимал своего брата в желании обладать безоговорочной властью, как не понимал и его жестокости. Одно дело устрашать своих врагов, другое — истреблять их. Он был ещё слишком юн, когда Тайвин вместе с Киваном и Тиггетом стёрли с лица земли два благородных семейства, в чьих домах и поныне «лишь дождь по лордам слёзы льёт», но уже тогда понимал, что это слишком жестоко... И сейчас старший брат снова показывал свой нрав Вестероссу, истребляя неугодных и устрашая врагов во имя все той же безоговорочной власти и, как он любил говорить, наследия Ланнистеров. Герион коротко тряхнул головой, не желая более думать о старшем брате. А леди Айша словно только того и ждала, чтобы продолжить их весьма занимательный разговор, возвращая его к загадке произнесённого ею имени. Не могла же она в самом деле его знать в лицо! Ведь он уплыл из Вестероса больше десяти лет назад, а в Дорне не был и того больше.
— Благо путь не близкий, и у меня будет время разгадать её. — ответил Герион, посмотрев на леди Айшу. Он улыбнулся ей уголками губ и пришпорил коня, последовав за дорнийкой и ее всадниками по дороге в сторону Дощатого города.
— Я никогда не был в Дощатом городе. — озвучил свои мысли Герион, поравнявшись с леди Айшой. — Говорят это настоящий плавучий город. Это ведь правда? — спросил Ланнистер. И ему действительно было интересно — за годы своих странствий он не видел ничего подобного, и теперь ему бы хотелось на это взглянуть своими глазами раз их караван будет проходить через этот город. — Правильно ли я понимаю, что до порта два дня пути? — решил уточнить Герион. — То есть, я хотел сказать две ночи? Мы ведь практически весь путь будем передвигаться ночью?.. Я провёл в дороге больше половины своей жизни, но мой путь ни разу не лежал через пустыню... — протянул он задумчиво, посмотрев на возвышающиеся барханы, за которыми скрылось солнце, а после и на стремительно темнеющее небо и звёзды, что появились на нем. Луны видно ещё не было, и Герион задался вопросом насколько хорошо дорнийцы знают дороги, по которым собираются добраться до главного порта Дорна. Или может они видят в темноте не хуже кошек? Теперь главное ему самому не потеряться и не отстать от каравана, хотя белый конь леди Айши был вполне надёжным путеводным маяком, чья шкура казалось бы светилась изнутри, позволяя разглядеть его в непроглядной тьме опустившейся на пустыню ночи.

...Караван останавливался за ночь всего лишь раз, чтобы дать отдых коням и людям. Незадолго до остановки леди Айша покинула Гериона, оставив того коротать время привала вместе со своим конем, который кажется был совсем не прочь продолжить путь и без остановок.Он похлопал его по крепкой шее и отошёл от него, желая размять занемевшие мышцы. Хмыкнул, когда потянувшись, услышал хруст позвонков. А после был ещё один многочасовой переход, прежде чем караван, наконец, остановился на длительный отдых. В предрассветных сумерках шатры и палатки возводились быстро и споро, а на небольших костерках готовилась еда и в прохладном воздухе из за этого слышались приятные ноты пряностей и жареного мяса. В отличие от дорнийцев, которые казалось бы все ещё были бодры, несмотря на долгий ночной переход, Герион устал. Он не спал уже практически сутки, да и проведённое в седле время сказалось ноющей усталостью во всем теле, к тому же конь хоть и был и принял его, как своего наездника, норовил показать свой непростой норов, пытаясь при каждом удобном случае цапнуть соседнюю лошадь или коня, и Гериону приходилось каждый раз осаживать его. Смотря на этого молодого жеребца, он с грустью вспоминал свою Тень, которую ему пришлось оставить в Асшайе. То была по-истине превосходная лошадь, но взять ее с собой он не мог, и поэтому оставил ее Магфриду с наказом беречь ее. Герион прикрыл глаза и выдохнул. Ему не стоит сожалеть о том, что покинул Асшай, и все же иногда, в минуты усталости и одиночества, он с теплотой вспоминал Магфрида и его коллег по цеху, торговок с портового рынка, что продавали ему свежий хлеб и фрукты, которые привозили с острова Лэнг и Кварта, прелестную белокожую Корру, что делила с ним постель и для которой он привозил венки из призрак-травы из своих странствий по землям близ Асшайя, и веселых моряков, с которыми он любил играть в кости, пить сильно захмелевший эль и слушать их морские байки. И, проведя долгие годы в странствиях, Герион так и не научился не сожалеть о покинутых местах и людях. Возможно, сумей он это сделать, мысль о возвращении домой не гнала бы его вперед, и он продолжал бы пропадать где то на другом краю света.

...— Леди Айша! — воскликнул Герион, соскакивая со своего коня. — Как вы и обещали, мы добрались до Дощатого города за два дня. — улыбнулся он дорнийке и отвесил легкий поклон. Они не разговаривали друг с другом с самого выезда из Солнечного Копья, и не столько из за нежелания, сколько из за того, что Айшу Сенд невозможно было застать в одиночестве. Вокруг нее вращался целый хоровод людей, сквозь их заслон пробиться было нереально. Но вот сейчас она была одна, и эту возможность Герион решил не упускать, желая, поделится своими впечатлениями о портовом городе, из которого он только вернулся, и приблизится к разгадке ребуса, который задала ему дорнийка. — Мне пришлось пожертвовать частью дневного отдыха, чтобы осмотреть город. И скажу, что сделал я это не зря. Вы сами в нем ведь бывали? — спросил Герион, беря все еще безымянного коня под уздцы и выуживая из седельной сумки красный апельсин, который купил на обратном пути из города к месту разбитой стоянки каравана. Его пальцы ловко справились с кожурой, и он протянул очищенный фрукт женщине, с удовольствием вдыхая апельсиновый запах. — Угощайтесь. Торговец меня не обманул, когда сказал, что они слаще меда. — конь всхрапнул и боднул Гериона в плечо, выпрашивая угощение и себе. — Знаете, леди Айша, я пообещал коню, что вы поможете выбрать ему имя. — с усмешкой сказал Герион, вытаскивая из сумки зеленое яблоко. — Единственное мы с ним не сошлись во мнений каким должно быть имя. Дорнийским или на западный манер. Прошу, миледи, помогите этому бедняге, а то он так и останется безымянным. — Ланнистер перевел взгляд на коня, который, кажется, навострил уши, поняв, что говорят о нем. Он погладил его по скуластой морде и протянул яблоко, которое тот весьма аккуратно принял из его рук.

— Я с радостью ими поделюсь. — говорит Герион, вдруг вспомнив, что когда-то давно его истории любили слушать, а сам он любил их рассказывать. Маленький Тирион выпрашивал рассказы об Эссосе: о рынках, лавках, бродячих артистах, дворцах и домах поменьше, о людях, что жили в тех краях — ему хотелось знать обо всем, но после всегда доверительно сокрушался, что он-то наверняка этого никогда не увидит собственными глазами. Для Джейме у него всегда были припасены военные байки, рассказы о боях и драках, о бойцовский ямах Астопора и рыцарских турнирах Вестероса, о пьяных потасовках в придорожных трактирах и портах. Ну а Серсея любила послушать вообще обо всем: и рынках, и лавках, и насколько тонок мирийский шёлк, какие песни поют эссоские барды, и как дерутся в бойцовских ямах, и кого вышибли на меле в очередном рыцарском турнире. Но особые истории все-таки были припасены для Джой — сказки про фей и радугу, колыбельные про облака и звёзды, стишки про летние детские игры и Закатное море. Кому как не ему рассказывать это, если Бриони, его любимая и безвременно почившая подруга, оставила их одних? Нянька, что была проставлена к его дочери, тоже рассказывала сказки, но Джой... всегда ждала его по вечерам, чтобы посмотреть на него своими зелёными глазами и тонким голоском попросить в очередной раз рассказать сказку про большую яркую Звезду, что всегда гасла последней на небе в надежде, что когда-нибудь ей удастся увидеть своего возлюбленного Солнце.

  — Но сначала вы должны мне пообещать... — в голосе его полно лукавства, а вокруг глаз смешливые лучики морщин от еле сдерживаемой улыбки. — Вы не будете против, если я украду вас при следующей остановке в каком-нибудь интересном месте, чтобы мы смогли осмотреть его? Уверен командиры отрядов справятся со своими людьми и без вашего присмотра. — ему кажется это забавной идеей, да и похищать девиц ему ещё не доводилось. Это может стать не только забавной идеей, но и историей. Герион как раз любил такие, но ещё больше ему нравилось быть героем таких историй, чтобы потом не без иронии смеяться над собой, рассказывая их.

  Он ловит себя на мысли, что следит за Айшей Сэнд с особым вниманием: ее движениями и манерой речи. Она загадала ему загадку. Дала несколько подсказок. И все равно оставалась нерешенной задачкой. Она говорила, что знает его, подразумевая, что когда то и он сам встречал её. Она говорила, что носит имя Айши Сэнд, имя бастарда Дорна, в то время, как Дорн не является ее родной землёй. И это сбивает Гериона с толку. Это заставляет его перебирать в уме сотни лиц когда то повстречавшихся ему и которые он хотя бы помнит и теперь не только в Дорне, но вообще где-либо и когда-либо.

  — Поверю вам на слово, леди Айша. — он переводит взгляд на её длинные пальцы, что ловко справляются с фруктом. — Сам я никогда не был ни в одной из резиденций Мартеллов, и навряд ли когда-нибудь мне удастся это исправить... Но слышал, что Водные Сады можно сравнивать лишь с дворцами магистров из Пентоса, что полны солнца, тенистых садов и звуков журчащих фонтанов. — Гериону вспомнился один такой дворец с магистром в придачу, который уверял его, что является предков одного из тех магистров, что спонсировал экспедицию к Року Валирии Томмена Ланнистера, который сгинул в тех местах сам, потеряв там же флот и семейную реликвию и путь которого Герион пытался по своей дурости повторить. То было занятное знакомство, и которое Герион предпочёл не продолжать иначе уже тогда, чуть переступив порог своего совершеннолетия, позволил бы этому магистру уговорить себя совершить вояж к Року Валирии.

  Руки его машинально поглаживают лоснящуюся на дорнийском солнце шкуру коня, когда леди Айша отступает назад, чтобы оценивающим взглядом осмотреть стоящего перед ней гнедого скакуна. Исмин из "Золотых песков", посмеиваясь, говорил Гериону, что настоящий дорниец должен разбираться в вине, лошадях и любви. В лошадях Айша Сэнд разбиралась, может и во всем остальном тоже, даже несмотря на то, что она не родом из этих мест?

  Он смотрит на неё чуть завороженно, когда она подступается к коню, когда касается скуластой морды, когда она смотрит на него в ответ, склонив голову к плечу. Кажется, она делает это довольно часто — смотрит чуть прищуренными серыми глазами внимательно и цепко и клонит голову в сторону, словно любопытная печуга.

  — Даэро?.. — как будто переспрашивает Герион, не отрывая взгляда от женщины, что стоит напротив него. Щурится от бьющего в глаза солнца, позволяя себе лишь краем сознания отметить огненный ореол, в который превратились ее тёмные волосы от солнечных лучей. — Даэро. — вновь говорит Ланнистер. — Слышишь, парень, леди сказала своё слово. — обращается на этот раз к коню, потрепав того по гриве. — Даэро. — в третий раз говорит Герион. — Без сомнения умей он говорить, он смог бы поведать нам все об иронии его пока ещё недлинный жизни. — в задумчивости он проводит вновь рукой по гриве. Все они хотят быть свободными по сути, но могут лишь на словах...

  ...Он следует за ней, когда она предлагает ему прогуляться. Ее последняя подсказка подтверждает его мысли о их коротком знакомстве в прошлом. Видимо настолько коротком, что Герион забыл о нем... Мысль эта коробит Ланнистера и он бросает кроткий взгляд на леди Айшу. В её то памяти их знакомство сохранилось, что даже спустя десяток лет она смогла узнать в нем Гериона Ланнистера. Значит и он должен помнить... Но ничто в её внешнем облике не наталкивает на правильный ответ. Ее кожа позолочена дорнийским солнцем, и за годы, что прошли с их последней встречи, видимо она сильно изменилась. Лишь смутный отголосок узнавания, что скорее был результатом посетившего его чувства дежавю ещё в "Золотых песках" беспокоил его память, нашептывая ему о том, что он знает эту женщину с серым цепким взглядом.

  — Сложная загадка это, как пить хорошее вино. — отвечает Герион. — Не стоит торопится, иначе хмель ударит в голову и никакого удовольствия не получишь. — говорит он со знанием дела. — К тому же это лишит вас удовольствия водить меня за нос и потешаться над моими догадками. Поэтому предлагаю вам раз в несколько дней совершать со мной небольшой променад и выслушивать версии нашего с ваши знакомства. Обещаю, что не буду обижаться, если вы жестокости высмеете мои домыслы. — с намеком на улыбку говорит Герион, заглядывая в лицо леди Айши и ловя ее взгляд. — Честно признаюсь, — театрально вздыхает он. — Сейчас я несколько растерян от ваших подсказок. И внятного ответа у меня нет. — сокрушенно качает головой, когда уголки его губ дрожат от еле сдерживаемой улыбки. — Но дайте срок, я вас вспомню!..

  ...Когда караван трогается, солнце уже золотит верхушки возвышающихся за Дощатым городом дюн. Духота, преследующая Гериона весь день, начала уступать приятному прохладному ветру, что несет с собой соль Летнего моря. Освежающему. Возможно, ночью будет даже холодно, когда пески пустыни остынут, а с моря будет задувать прохладный бриз. И вот уж неизвестно, что хуже — изнывать от жары или зябнуть от холода. Герион пускает Даэро легкой трусцой, подстраиваясь под неспешный ритм движения каравана. Они вновь будут идти всю ночь, преодолевая барханы и дюны одни за другим, ориентируясь в темноте ночи только лишь по звездам. Широко зевнув, Герион с тоской подумал о дневном отдыхе,  которым он пожертвовал, чтобы осмотреть Дощатый город. Он бы не отказался подремать в седле, но Даэро еще не до конца привык к нему, как наезднику и был довольно норовистым скакуном, которым нужно было править всю дорогу.

  — Ну, ничего, приятель, кое-чему я тебя тоже научу. — хлопает Герион по шее коня, припоминая все то, что умела делать его Тень. И Даэро, словно отвечая, кивает головой, безмолвно соглашаясь со своим хозяином. Зевнув еще раз, Ланнистер попытался разглядеть в голове колонны белого коня и его наездницу, с которой ему пришлось расстаться незадолго до того, как караван был готов выдвинуться в путь, потому что ее все-таки нашли дела, с которыми разобраться могла только одна. Но даже это не испортило той легкости в разговоре, которая царила меж ними пока Герион рассказывал об огромных понтонах, на которых строились дома, подвесных мостах и мостиках между ними для людей, что передвигались пешком, и о маленьких лодчонках, что сновали между понтонами, перевозя людей или товар, что где-то по центру города есть плавучий рынок, представляющий собой заводь с многими десятками, а может даже сотнями, лодок, что люди там, словно муравьев в муравейнике, и что в порту стоят десятки торговых кораблей, что несмотря на разгул грейджоевского флота привозят шелка, пряности и вина. Леди Айша была действительно благодарным слушателем, как когда-то и обещала. И расстались они, оставшись, довольными проведенным друг с другом временем.

  ...Когда по каравану прошло эхо приказа о дневке возле практически высохшей речушки, Герион с облегчением выдохнул — несколько долгих ночных переходов не оставили в теле Гериона ни одной не ноющего от усталости мышцы. Хотелось поставить свою палатку и забыться сном, но... Даэро нужно было почистить, напоить и накормить, а еще не забыть и про себя.
  — Жаль, что мы не дошли до оазиса Проаса. Там и тени больше, и вода прохладнее... — сокрушается один из солдат, что чистил своего коня рядом с Герионом.
  — А в какой он стороне? — спрашивает Ланнистер.
  — Чуть выше по течению есть брошенная деревня. Вот от нее ровно одну лигу на север. — отвечает дорниец, обернувшись к Гериону. — Не знал, что Мартеллы платят наемникам для сопровождения провианта на Север. — чуть прищурившись, лениво тянет парень. — Сабино Сэнд, кстати.
  — Герион.
  — Просто Герион?
  — Да, просто Герион. — а внутри все заныло и забилось, словно, не называя имя своего благородного Дома, он возвращается в те времена, когда еще ходил по земле Асшайя.
  — Если скучно станет, ты не стесняйся, подходи к нашему костру. Перед сном мы обычно пропускаем по меху с вином и травим байки. У наемника ведь наверняка припасено немало интересных историй, не так ли, Герион?
  — Обязательно воспользуюсь твоим приглашением.

  ...— Леди Айша. — приветствует он женщину легким поклоном. — Надеюсь, вы еще не завтракали? — интересуется Герион, принимая весьма загадочный вид. — Потому что я намерен выкрасть вас из лагеря и предложить позавтракать в оазисе Проаса. — на секунду задумывается и уже с лукавой улыбкой продолжает. — Хотя не уверен в последовательности. Вам, что больше по душе, сначала предложение провести совместный завтрак, а потом похищение? Или наоборот?

Она заливисто рассмеялась на его предложение выкрасть ее из лагеря для совместного завтрака. Смешливые лучики собрались в уголках ее глаз, а на щеках вновь появились ямочки — словно сбросила с себя прожитые под дорнийским солнцем годы  и вновь стала девицей. Герион улыбается в ответ и  корит себя за то, что не может вспомнить какой она была в юные годы. Без сомнения красивой с обаятельно-живой улыбкой и открытым бесстрашным взглядом серых глаз, и, быть может, была так же остра на язык, как и Серсея, когда не пыталась вести себя,  как благовоспитанная леди. Это не сложно представить. И все же образ юной Айши Сэнд ускользал, представая в воображении Ланнистера обрывочными образами, не складываясь в единую картину.

  Леди Айша все ещё смеётся, когда к ним подходит солдат с докладом о гонцах из Вейта, что принесли приглашение остановиться на отдых в замке для неё и ее командиров от лорда. Перемена ее лица стремительна, и хоть она и улыбается солдату, что принёс весть, улыбка та была острой. И пусть ее голос был мягок, Герион не обманывался — Сэнд была зла и расстроена вновь возникшими обязанностями, когда она уже мысленно умчалась прочь от них  под тени оазиса к прохладным источникам.

  — Что ж... — протянул Герион, чувствуя легкую досаду от несбывшихся планов на совместный завтрак. — Должен сказать, я расстроен. Но все ещё надеюсь, что по пути нам встретится достаточно красивых мест, чтобы наверстать этот упущенный шанс. — он склонил голову в легком поклоне, позволив леди Айше заняться своими делами. 

  ...В замок лорда Вейта отправилась небольшая делегация, когда большая часть каравана встала под его стенами лагерем. И Айша Сэнд была во главе на своём белоснежном рысаке, и колокольчики в ее волосах вторили мягким перезвоном каждому размашистому шагу скакуна.

  — Была б она помоложе... —  протянул один из солдат, что сидел в тени натянутого тента.

  — Ха! И все равно бы не обратила на такого кривого, как ты, своего внимания! — ответил ему другой, разразившись веселым смехом. — Ей подавай знатных и красивых. Да, Герион? — неожиданное обращение к нему, заставляет Ланнистера вздрогнуть от неожиданности и повернуть к обращающемуся к нему парню, оторвавшись от починки ремня на наручах.

  —  Мне ли знать о ее предпочтениях, Сабино? — криво улыбнувшись просто в ответ Герион.

  — Ну как же, из всей солдатни и наемного сброда она разговаривает разве, что с тобой. А ты уж поприятнее будешь этой кривой жерди, что слюни пускает. —  вновь хохотнул Сабино, увернувшись от тряпки, что полетела со стороны «кривой жерди» вместе с отборной бранью. — Я никак понять не могу, Мело, на что ты обижаешься? — в притворном удивлении спросил Сабину у «жерди». — Давай, посмотрим правде в глаза, ты страшен, как задница осла, и тебе уж точно не хватит силёнок тягаться с принцем Оберином. — большинство собравшихся под тентом в недоумении посмотрели на Сабина. — Что? — переспросил тот. — Вы не знали? Говорят Айша Сэнд воспитывала его дочерей в Водных Садах. И я ни в жизнь не поверю, что наш принц не  оприходовал эту красотку хотя бы раз. Так что тебе, Мело, придётся закатать  губу и запомнить, что ты некрасив и неблагороден.

  Герион хмыкнул и вернулся к починке, не зная верить ли этой сплетне или нет. Ведь  репутация Оберина Мартелла была весьма однозначной в этом плане. Однако такого же однозначного мнения об Айше  Сэнд у него не было, и сказанное Сабино могло быть, как правдой, так и ложью. И это никак не помогало Гериону в решении загадки о ее личности, лишь больше запутывало.

  В Вейте караван простоял сутки, позволив путникам отдохнуть, пополнить запасы воды, а Гериону осмотреть небольшой городок и даже местные красоты — водопад со студёной водой, что падал с высокой скалы двумя ярусами. В одной из образовавшихся чаш глубины хватало, чтобы нырнуть с головой и Герион не устоял, чтобы смыть с себя песок и пыль минувших дней пути. Он провёл там целое  утро, пока солнце не вошло в зенит и тени практически  не пропали. Легкий перекус и обратная дорога до лагеря, чтобы вечером подсесть к костру, приняв приглашение Сабино, где было вино, и были истории.  Был громкий смех, из-за которого половина лагеря не могла  уснуть до поздней ночи. А после была побудка и несколько ночей в пути по Красным дюнам, прежде, чем караван настигла песчаная буря, затормозившая их в пути. Долгие-долгие часы Герион провёл под звуки завывающего ветра и в попытках успокоить Даэро, которого пришлось уложить на пески, а его голову себе на колени. Его новый друг был горяч и несговорчив, как и всякий дорниец чистых кровей, и все же Герион сумел сладить с ним, найдя нужные слова, чтобы успокоить его. Он говорил ласково, успокаивающе, поглаживая скуластую морду с темными умными глазами, что неотрывно следили з а ним. Рассказывал истории,  говорил о Тене, что осталась в Асшайе,  рассуждал вслух о том, сколько ещё дней им идти по пустыне прежде, чем они доберутся хотя бы до Полнебесья, и о том, кто такая на самом деле Айша Сэнд.  Даэро был благодарным слушателем — не перебивал, а иногда даже фыркал в ответ на какое-нибудь особенно глупое предположение Гериона о личности их общей знакомой. Таким вот фырчанье была разбита не одна версия, с которой Герион собирался прийти к Айше. И все же... все же в ней было что-то беспокоящее.

  ...Принцев перевал встретил караван Поднебесьем Фаулеров, что не стали задерживать его в своих стенах, дав возможность беспрепятственно пройти по их землям в сторону Королевской гробницы прямо к Башне Радости.

  Башня Радости...

  Герион невесело хмыкает, направляя Даэро прямо в тень, что  отбрасывает Башня. Не название,  а насмешка. И как ещё  Эддард Старк не сравнял это место с землей? Как он позволил этим камням и стенам стоять? Герион запрокидывает голову, чтобы посмотреть на вершину Башни — ветер  тоскливо завывает-свистит  меж зубцов. Ветер не помнит... не знает, что за трагедия приключилась  здесь многие годы назад. Возможно, люди в  Вестеросе тоже начали забывать, но Герион помнил. А ещё он помнил Молчаливого Волка, что вернулся из Штормовых Земель ко двору нового короля убитым горем  от потери сестры — ее безвременной кончины. И помнил, как Роберт Баратеон проклинал Рейгара Таргариена и желал ему гореть во всех семи адах за то, что тот посмел сделать с Лианной Старк.

  Лианна Старк.

  Прошедшие годы готовы были стереть из памяти Гериона эту девушку, что однажды ступила под сень Утеса Кастерли, как будущая невеста Джейме.  Которая позже показывала ему окрестности Винтерфелла, когда он путешествовал по Северу. И которую короновал крон-принц Королевой любви и красоты на злополучном  Харренхольском турнире.

  И улыбки увяли на долгие годы в Вестеросе.

  Ланнистер хмуро смотрит на каменные стены Башни Радости,  когда, наконец, натягивает поводья, чтобы остановить коня. Он объехал ее кругом, так и не решившись зайти внутрь. В кои-то веки боясь потревожить призраков прошлого. Ничего радостного в Башне Радости Герион не нашёл. Это было з аброшенное и пустое место, и, кажется, проклятое Богами. И все же он не спешит покинуть это место, желая почтить память умершей здесь девушки, за которую сражалась половина континента.

  Герион сидит в тени Башни на одном из камней, рассеянно следя за проплывающими по небу облаками и за Даэро, который  обдирал листву с куста поблизости. Возможно, поэтому он не заметил,  что к Башне Радости он явился не один. От звука голоса Айши Сэнд он вздрагивает и смотрит на женщину, что подошла к нему, встав против солнца. Герион прикладывает ладонь к лицу, прикрывая глаза от бьющего прямо в лицо света, и видит, что сегодня предводительница каравана, как никогда печальна.

  — Уединение? — переспрашивает Ланнистер. — Скорее я нашёл здесь давно забытые воспоминания. — мысль о том, что Лианна Старк было всего шестнадцать лет, когда она умерла, делает Гериона печальным, а голос его глухим. Но видя, некоторое замешательство на лице у своей собеседницы, он пытается пояснить. — Я знал Лианну Старк, которая умерла здесь, будучи похищенной Рейгаром Таргариеном.

— По любви? — переспрашивает Герион, чуть вскинув светлые брови в легком удивлении. Видимо в Дорне кронпринца любили больше, чем во всех прочих королевствах, несмотря на то, что своим поступком оскорбил правящий дом Мартеллов. Сам же Ланнистер считал, что любой из династии Таргариенов, что бы ему не прочили — величие или безумие, — обладал той долей вероломства и гордыни, что толкало их на совершение отнюдь не благочестивых дел. И удивление смерилось гнетущими воспоминаниями о месяцах в Утесе Кастерли, что предшествовали рождению Тириона. Тайвин никогда не вдавался в подробности той размолвки с Эйрисом, и лишь значительно позже, во время восстания Роберта в запале ярости брат оговорился, подтвердив досужие слухи, что ходили об истинных отношениях Короля и жены его бывшей Десницы. И у Гериона не было сомнений, как не было и причин не верить разнесшейся по Вестеросу тревожной новости о похищении Лианны Старк Рейгаром Таргариеном, потому что кронпринц был сыном своего отца — сыном Безумного Короля.

  — Вы тоже так считаете? — спрашивает Герион, наблюдая, как женщина опускается рядом с ним на нагретый камень, жмурясь от солнечных лучей и имея несколько отрешенный вид. Каждой женщине хотелось бы верить в красивую, но печальную истории любви между Принцем Драконом и Молодой Волчицей с Севера. Но жизнь сказкой никогда не была. И уже никогда не будет. Только если о их жизни будут рассказывать их будущие предки, когда истинные мотивы забудутся, когда истинные герои будут низвергнуты, а злодеи воспеты...
Смеющийся Лев коротко вздохнул и снова посмотрел на небо с лениво ползущими облаками, а после и на каменные стены Башни и темные провалы бойниц и узких окон, практически не удивляясь вопросу. Кто из ныне живущих вообще мог сказать — признаться, — что знал людей когда-то живых и низвергнувших страну в кровопролитную войну.

  — Молодой, красивой и любознательной. — просто ответил Герион. — До своего последнего отплытия в Эссос, я бывал на Севере. Держал путь до самой Стены, пока в дороге меня не застали, как это северяне называют, летние снега. Мне пришлось делать довольно длительную остановку в Винтерфелле с позволения тогда ещё живого Рикардо Старка. Не могу сказать, что он был радушным хозяином, но Лианна... она, кажется, была очень рада даже такому гостю, как я. — Смеющийся Лев криво улыбается, припомнив смурные лица мужской части семейства Старков, хотя тогда это не вызывало в нем столько веселья, потому что в памяти был свеж скандал с сорванной помолвкой и чуть не опороченной девичьей честью. И только сама виновница того переполоха улыбалась белозубой улыбкой и была не прочь показать все занимательные закоулки Винтерфелла, что были доступны гостям, и послушать истории о восточных странах и землях, что лежали южнее ее королевства. — Ей нравились мои истории и она, кажется, была очарована идеей когда-нибудь увидеть что-то отличное от северных земель, которые она знала, как свои пять пальцев. — чуть помолчав, добавляет Ланнистер с какой-то неясной тоской, и, посмотрев на Башню Радости с содроганием подумал, что внутри этого каменного мешка было так мало света, и все что Лианна могла видеть в свои последние дни — ничтожно малый кусочек неба в узком окне, — когда была достойна всего этого необъятного мира. И Герион отчего то с отчаянной злобой подумал, что никто по сути не был достоин этой девушки. Ни Джейме, который не видел ничего дальше длины своего меча, ни Роберт, что на поверку оказался пьяницей и блудливой скотиной, ни Рейгар, который все равно, что убил ее, заперев в Башне Радости. Все эти мужчины были очарованы Лианной Старк — летели мотыльками на ее живой огонь, улыбку с ямочками и... серыми глазами.

  Герион затаил дыхание. Медленно моргнул. Мысль. Безумная мысль прошивает его сознание, и он медленно поворачивает голову к Айше Сенд, чтобы удостоверится, что он таки сошёл с ума. Но дорнийка — а дорнийка ли? — спрашивает его о побеге его племянника и Лианны Старк с их же помолвки. Хитрый прищур серых глаз его собеседницы не развеивает его сомнений, лишь укрепляют их. Потому что... потому что о побеге и вине знали лишь непосредственные участники того скандала.

  — Нет. — на выдохе и неверяще. Для верности мотает головой, пытаясь обуздать свой разум, что с каждой секундой все больше находит общего у Айши Сенд и... Лианной Старк. — Нет. — и это не ответ на ее вопрос. Это отчаянная попытка удержать свою реальность в своём привычном и понятном виде, в которой мертвые остаются мёртвыми, а живые здравствуют. Смеющийся Лев поспешно встаёт на ноги и для верности делает несколько шагов назад. — Кто вы? — в голосе неожиданная сталь. В голосе безаппеляционности требование. Время для загадок истекло.

Герион невесело усмехается, повторяя про себя это ее «если верить слухам...». Да, если верить слухам Лианна Старк была именно такой — не кроткая благородная леди, а живой человек с волей и стремлением к большему, чем ей было уготовано судьбой и ее происхождением. Однако, если верить другим слухам, то Лианна Старк была похищена, изнасилована и заперта в Башне радости до самой своей смерти. Что есть воля против силы? Что есть воля против насилия? Что есть воля против королевского вероломства? Герион чуть качает головой.  Вот во что верил практически весь Вестерос. Вот во что люди поверили охотнее, чем в любовь искреннюю и неистовую, чем в любовь, которая уничтожила многие тысячи человеческих жизней. И от чего-то Герион сомневался, что в Дорне, где люди вспыльчивы и горячи нравом и у которых была длинная и хорошая память, а обиды, нанесённые им, пестовались, как и стремление к отмщению, могли верить в такую красивую историю любви. Но, если уж Айша Сенд хочет верить в сказку, то, кто такой Герион Ланнистер, чтобы мешать ей.         

  — Хотел бы с вами согласиться, леди Айша. — Герион, разглядывая свои сцепленные пальцы в замок, бросил короткий взгляд на свою собеседницу. — Но... мне думается, даже непростой характер леди Лианны не был способен противостоять, — Герион на мгновение задумался. — Троим? — словно спрашивает Ланнистер, а после кивает сам себе. — Троим воинам. Ведь Рейгар Таргириен не был одинок в своём путешествии на Север... — мужчина замолчал, нахмурившись. Пальцы сцепил сильнее. — Впрочем... мы никогда не узнаем правды, леди Айша. Все, кто мог рассказать что случилось на самом деле, давно мертвы.                

  Герион поднял глаза к небу. Ясная солнечная погода и ласковое солнце, что не обжигало. Редкие облака. И орёл кружащий слишком высоко, чтобы выслуживать свою добычу. Легкий ветер, что трепет волосы, приятно обдувая лицо. Все, казалось бы, дышит миром и спокойствием. Но умиротворения в этом месте нет. Лишь гнетущая печаль, которая, по всей видимости, осталась на этой земле неистребимой печатью смерти случившейся годы тому назад. Бродит ли призрак прекрасной юной Лианны Старк по этим местам? Или она последовала за своими костьми, что Эддард Старк привёз с собой отсюда? Нашла ли она свой покой?             

  — Наверное. — медленно кивает Герион в ответ на замечание леди Айши о Брандоне Старке, продолжая следить взглядом за орлом в небе. В тот свой визит в Винтерфелл Герион старался свести к минимуму общение с хозяевами замка настолько, насколько позволяли правила хорошего тона и его положение гостя. Исключением была только Лианна, но по большей части именно она искала его общества, нежели наоборот и, кажется, ее совершенно не заботило то, что он был Ланнистером. Только благодаря ей вынужденная остановка в Винтерфелле не превратилась в унылые дни. Ну, ещё может быть стоило поблагодарить и винтерфелльский эль, и парочку девиц из Зимнего городка, что показывали южному лорду, как северяне обычно согревались в период летних снегов... Погрузившись в воспоминания, Герион не сразу понимает всю неправильность того, как были сказаны слова о Брандоне Старке. Он не успевает толком понять почему, когда леди Айша спрашивает, хитро прищурившись, о причине сорвавшейся помолвки между Старками и Ланнистерами.

  Его собственная безумная догадка выбивает почву из-под ног; заставляет его разум бунтовать против ТАКОЙ истины, отрицать ее, когда его собственные глаза и память находят в Айше Сенд все больше пугающего сходства с той девушкой, которую он когда-то знал и которая должна быть МЕРТВА. Отрицание в его коротких «нет», в его неверящем и утратившем былую теплоту тоне. В его требовании, на которое он в ответ получает вопрос. И ему хочется ответить прямо и безапелляционно, что перед ним самозванка и лгунья, но язык не поворачивается, когда она тыкает самого Гериона в его возвращение, после стольких дет скитаний в чужих краях. Ведь людей хоронят куда за меньший срок отсутствия вестей, а он без малого тринадцать лет провёл где-то за морем. Но от этого взгляд Гериона не становится мягче, он все так же остр и холоден. Он глубоко вздыхает. Устало и обреченно. Взгляд отводит, словно ему больно смотреть на женщину перед ним.             

  — Моих костей не хоронили в фамильном склепе в отличие от... ваших. — зло говорит Герион, смотря прямо перед собой. Он молчит, пытаясь совладать с собой. Заяви Айша Сенд о том, что она Лианна Старк где-нибудь в другом месте, возможно, его реакция было бы не столь бурной и злой. Но здесь... в тени Башни Радости это признание звучит издевательством. — Пекло! — сквозь зубы шипит Герион, закрывая глаза и проводя ладонью по лицу. — Я не понимаю... — уже более спокойно произносит Ланнистер, найдя в себе силы посмотреть на Лианну Старк. Живую Лианну Старк. Он все ещё не может принять эту правду, но разум его отчего-то, идя против своего хозяина, выискивает во всех подсказках, что дала леди Айша, подтверждение этому. — Не понимаю, как вы можете быть живы. Не понимаю!.. Кого же тогда хоронил ваш брат?