Здесь, на Севере, день заканчивался, не успев начаться, а ночи тянулись столь долго, что казалось эти земли больше никогда не увидят ни солнца, ни нового рассвета. Северяне говорили, что в былые зимы солнце и вовсе не всходило и Северное Королевство поглощали тьма и снег. И Герион с какой то потаённой радостью думал, что ему чертовски повезло родится южнее Перешейка, в землях, где зима это всего лишь мягкий снег и легкий мороз, раскрашивающий лица легким румянцем. Хотя даже он не давал крестьянам засевать поля, но в Западных землях реки не сковывал лёд, охотничьи тропы не становились непроходимыми, а корабельные порта не переставали принимать суда с товаром. Но на Севере все иначе. Суровый край для суровых мужчин и непростых женщин. Герион усмехнулся. Во истину это было так. Взять этих Старков — все, как один, сильные, гордые, таящие в себе не то, что второе дно, но тройное, и северяне были по-настоящему им преданы, особенно сейчас, когда главная война с врагом всего человечества была выиграна, когда враги семьи повержены и даже уничтожены... Последняя мысль стирает с лица Смеющегося Льва ухмылку, превращая его в Гериона измученного тяжелыми мыслями и бессонными ночами, в течении которых он старался внушить себе мысль, что для его Джой, его милой девочки, ради которой он так стремился вернуться в Вестеросс, не все кончено. Что она жива, и Неведомый был милостив, отведя от его дочери смерть и клинок убийцы, мстящего за свою семью...
...Протяжный звук рожка. Он доносится из за стен Винтерфелла и вырывает Гериона из мыслей, заставляя замереть на месте. Рожок трубит ещё раз, и выглянув из за мерлона, Герион отчетливо видит группу конных. Их алые штандарты со львом и коронованным оленем Баратеонов треплет ветер. А вот белое полотнище привязанное ниже практически незаметно из за выпавшего за ночь снега. Со стены над воротами Винтерфелла доносят крики и приказ доложить Королю Севера об очередной делегации с Юга. Герион наблюдает за двигающейся по полю колонной со спокойным любопытством, не имея ни малейшего понятия, зачем на Север прибыл посол из Королевской Гавани и что этим хочет долбится Тайвин. Суету во дворе и завывающий ветер разрезает звук ответного рожка со стены Винтерфелла, а затем и звук медленно открывающихся ворот замка. У конюшен начинают сновать слуги, готовясь принять у делегации лошадей измученных долгой дорогой и холодом, а во дворе появляется кастелян замка, наверняка посланный Королем, что встретить приезжих. Когда всадники въезжают во двор, все приходит в движение, но шепотки солдат отвлекают Гериона от столичных пришельцев.
— Смотри, Бес явился. — солдат указывает на кого из пришлых, что уже спешились с лошадей. — Не успели от одного Ланнистера избавится, как заявился второй. — и, зло сплюнув, говоривший солдат отворачивается, словно одно только присутствие прибывшего Ланнистера оскорбляет его. Герион шарит глазами по людской толпе, уже зная, кого Тайвин отправил на переговоры с Роббом Старком. Но видит Тириона лишь, когда он отделяется от общей массы своего эскорта и подходит к кастеляну. Герион подаётся вперёд, чтобы как можно лучше разглядеть своего племянника. Он все так же мал, потемневшие от влаги кудри вьются бесом на его голове. Большего разглядеть со стены ему не удаётся — слишком далеко да и кастелян повёл Тириона в замок.
Впервые за последние недели Герион готов оставить на время свои горестные мысли, зная, что не будет тянуть со встречей с племянником, как вышло с Джейме. Зная, что это будет радостная встреча. Практически ничем не омраченная.
...— А я то надеялся, что Робб Старк даст тебе отдохнуть с дороги. — с кривой улыбкой говорит Герион, когда в покоях отведенных послу из столицы появляется Тирион. Возможно, ему не стоило пробираться в покои племянника через дверь для слуг, в обход стражникам, которые несли свою службу у дверей. Но и делать достоянием каждого винтерфелльского жителя встречу с племянником не желал. Поэтому, отбросив всякое сожаления по поводу своих "плохих" манер, заявился к Тириону вот так, без всякого предупреждения. Он встает из глубокого кресла, что стоял у зажженного очага, пряча за голенище своих сапог кинжал, которым чистил ногти, сидя в ожидании своего племянника. — Или ты решил сразу перейти к делу, чтобы не задерживаться на Севере дольше необходимого и не морозить здесь свой зад? — Ланнистер теперь видит то, что не сумел разглядеть со стены Винтерфелла — десяток лет, что Герион пропадал в чужих землях, оставили свой отпечаток и на племяннике.
Тирион обзавелся бородой и шрамом расчерчивающем его лицо по диагонали. Утратил юношескую мягкость, заматерев. А разномастные глаза, казалось, утратили живой огонек, оставив место лишь усталости. Герион делает шаг к племяннику и опускается на одно колено перед ним, желая оказаться с ним одного роста. — Дай-ка я тебя получше разгляжу, дорогой племянник. За тринадцать лет ты сильно изменился.
